Annotation
История подростка и бомжа-ветерана, объединившихся, чтобы спасти жизнь одного ребёнка.
Свительская Елена Юрьевна
Свительская Елена Юрьевна
Брат, которого нет
Брат, которого нет
Солнце золотило лужи и красило позолотой силуэты домов, деревьев и людей, выползающих из своих клетушек на работу, большей частью, постылую. Воздух осенний был свеж, хотя, кто-то из них, зябко кутающихся в разноцветные пальто, куртки и шарфы, а также прикрывавших руки перчатками, назвал бы его морозным. Листья ещё только-только начинали краснеть или желтеть - мир ждали перемены, впрочем, пока они только ещё начинались. Ну, а я как обычно сидел на скамейке - и спешить мне было некуда.
Собственно, смена моя утренняя закончилась ещё до того как поползли по городу первые автобусы и первые из ранних тружеников, а до вечерней было ещё далеко. Я с аппетитом жевал старый батон - мне знакомый сторож из соседнего магазина дал ящик продуктов, с плесенью, и большей частью было достаточно там часть от чего сковырнуть - и потому завтраком, обедом и парой ужинов я был вполне себе обеспечен. Мешки с бутылками, стеклянными и пластиковыми, отмытыми в фонтане - милиционер только скривился, меня завидев, но смолчал, то ли из уважения к моей старости, то ли считая ниже своего достоинства лишний раз препираться со мной - стояли гордо, строем, возле облюбованной мной скамейки.
Сначала мимо меня пролетела, глухо бряцая об старый асфальт, алюминиевая банка из под пива, ускоренная чьим-то серьёзным пинком, потом мимо прохромал Максим, серьёзный парнишка двенадцати лет из ближайшего к парку дома, непривычно согнутый и мрачный.
– Ты чё, парень? Двойку снова получил? Снова влетело?
Он притормозил, мрачно глянул на меня. Нет, не двойку. Тут явно что-то похуже, вон, он даже не огрызнулся.
– Ну, это...
– смущённо взъерошил он свои волосы. Поговорить, видимо, хотелось юнцу, вот он был даже согласен поговорить со мной, хот я всё ещё колебался в нерешительности.
– Не моё, конечно, дело, понимаю, парень, - развёл руки в стороны - из моего бутерброда выпал кусок ветчины, прямо в грязь.
Он растерянно проследил, как я спокойно положил свёрток-тарелку на скамейку, нагнулся, чуть протёр ветчину тыльной стороной руки - и в рот запихнул.
– Так грязно же!
– не выдержал юнец, - Там же микробы!
– Да ничего, вроде не сдох ещё, - ухмыльнулся, - Может, у дорожных микробов с моими перемирие?
– Странный ты, - он усмехнулся, хотя и только на миг.
– А тебя, что ли, не предупреждали?
– Предупреждали.
– Ну вот, - я с кряхтением сел обратно, прихватил пакет с бутербродом, - Надо ж мне отрабатывать репутацию.
Я задумчиво ел, изучая позолоченные силуэты деревьев, домов и людей, в который раз восхищая многообразием этого мира и тому, как порою неожиданно меняются вроде обычные в стельку вещи... он задумчиво стоял рядом, переминаясь с одной ноги на другую... потом всё-таки сел на скамейку, хотя и поодаль...
– А...
– начал и заткнулся.
– Я буду нем как могила.
На слове "могила" его перекосило. Я отложил бутерброд себе на колени и сочувственно спросил:
– Что, умер кто-то?
Он весь поник, сжался, сгорбился...
– У... умрёт...
– А что случилось?..
Тут его прорвало:
– Понимаешь, мои родители женаты уже тринадцать лет...
– И так бывает, - киваю.
– А отец с какой-то новой бабой на работе загулял...
– И так бывает, - киваю.
– А матери кто-то донёс, кто их вдвоём видел у чьей-то чужой квартиры...
– И так бывает, - киваю.
– Ну они... ну, папа с мамой, как с цепи сорвались... точнее, сначала сорвалась мама, потом, наслушавшись её воплей и того дерьма, которое она орала, сорвался уже отец...
– И так бывает, - задумчиво тереблю край пакета-тарелки.
– Я тебе есть мешаю?
– спохватился он, - Извини.
А добрый пацан.
– Да не, я то уже поел, - Ну, отчасти поел же ж. Да и ему уши нужны.
– В общем, - он шмыгнул носом, - Они даже решили разводится...
– Да, бывает...
– вздыхаю, - Бывает, что разрушается семья...
– А мать что-то такое орала про "аборт сделаю"... я думал, что то причёска какая-то... что у них всё рушится, а ей в парикмахерскую припёрло... ну, а Васька... Ну, Васька из параллельного... Ну, мы с ним самолёты вместе складываем и пускаем с крыши школы... он мне сказал, что я придурок и "аборт" - это операция. Ну, я испугался, что мама чем-то больна, полез в интернет и... и там...
– тут его перекосило от ужаса.