Спустилась Светка. У Хелены глаза округлились при виде племянницы, мама постаралась неловкую паузу заполнить трескотней, от чего вышло еще хуже. У тетки вырвалось:

– Света, да как же ты так, а?

Сестра сразу скуксилась и чуть не заплакала. Мама притянула ее к себе и погладила по голове, вызывающе повторяя:

– Мы справимся, справимся...

А тетка виновато застыла посреди своей студии. Я ее не осуждал. Слышал, как про Светку ее первоклашки говорят : 'у нас Светлана Петровна, которая жирная', хотя очень ее любят, считают самой доброй на свете и рисуют всегда в ромашках и красивых платьях. Просто дети всегда повторяют за взрослыми.

За ужином тетка очень прикольно рассказывала, как в Лондоне, когда с деньгами было совсем туго, она подрабатывала кэтситтером - присматривала за кошками, хозяева которых были в отъезде. Мама от этих историй пришла в полный восторг - подтверждалась ее теория того, что Хелена - голь перекатная. Тетка много жестикулировала. Пальцы у нее были тонкие и нервные.

– Прихожу - сидит на полу колобок, сам черный, глаза зеленые. Хозяйка перед отъездом дает мне книгу 'Уличный кот по имени Боб' и говорит, так многозначительно на мурзика своего поглядывая: 'Вы ему читайте почаще, пусть знает, какие на свете судьбы бывают'.

– И ты читала?
– засмеялся отец.

– А как же?
– сверкая глазами и с трудом сохраняя серьезность, ответила Хелена.
– Он очень внимательно слушал, но, кажется, не совсем проникся. Его больше интересовало, что я ему на ужин дам. Кошки на самом деле очень по хозяевам скучают. Мы не видим, а у них стресс.

– И много платили, - ласково поинтересовалась мама, - за снятие стресса?

Тетка пожала плечами:

– Хватало... как это по-русски... перебиться.

Хелена переоделась в другую рубашку, льняную и мятую. Волосы прямо в косичках переплела в косу, джинсы подвернула до колен. Кеды она сняла и ходила босиком. Выданные мамой тапочки забывала то в гостиной, то в коридоре.

– А ты, Сереж, значит, на таможенника учишься?

– Угу, - сказал я, в тот момент сосредоточенно прикидывая, как избавиться от огромного куска свинины на тарелке.

Завернуть в салфетку и осторожно опустить на колени? У мамы никогда не получается мясо - она очень боится микробов и высушивает любой кусок до консистенции волокон. У меня соседский пес Вахтанг ходит полностью прикормленный, сосед удивляется, от чего его кобель так со мной любезничает при каждой встрече и у нашего забора постоянно ошивается, а он, вообще-то, бультерьер, кобель, в смысле.

Мама сказала:

– Беда у нас с учебой. Лена ты хоть с ним английским позанимайся, это ведь таможня.

Тетка кивнула.

– Сереж, нравится тебе в университете?

– Угу, - сказал я.

– Самое главное, чтобы это было твое, - сказала тетка.
– Тогда будешь всегда радоваться жизни.

Интересно, как может нравится профессия таможенника. Что там может доставлять удовольствие? Проверка документов? Офисная работа? Ну, выявление наркотрафика, разве что.

– Еще бы ему не нравилось, - сказала мама, - такие деньги за него платим.

– Угу, - сказал я.

На следующее утро, проснувшись пораньше, я прокрался на Старую Кухню. Думал, стяну маленькую чугунную сковородку, пока тетка спит, засуну подальше в шкаф для посуды - мать и не заметит. Но Хелена уже сидела за столом, румяная, в банном халате и с полотенцем на голове. Точно, я же слышал, как вода шумела. Интересно, она волосы так в косичках и моет?

На столе были оладьи, целое блюдо. Тетка пила кофе... н-да, как выяснилось, из того самого пакета, что я припрятал для себя в левом шкафчике. Ладно, не буду же я зажимать продукты, пусть даже и недешевые.

– Хотела поспать подольше, но проснулась в пять, - пожаловалась тетка, вздохнув.
– Дома... в Лондоне... с хорошим светом плохо, приходилось ловить. Да еще разница во времени. Садись, оладиков хочешь? Помнишь, как бабушка такие пекла? Бабушку помнишь?

– Помню, - сказал я, усаживаясь за стол.
– Мне четырнадцать было, когда...

– Точно, - задумчиво произнесла Хелена.
– Мне все кажется, ты маленький.

Оладьи у тетки вышли не хуже, чем у меня. Она использовала оставшиеся в холодильнике продукты с того раза, как я готовил для деда. Все было по бабушкиному рецепту: и лимон, и творог, и особый изюмный припек. Кофе тоже был хороший, хотя тетка сварила его в микроволновке.

– Я, знаешь, Сережик, совсем разучилась готовить. Дома... там... одни тейк-эвэй. Вечером усталые, голодные, а вокруг чего только нет - и все готовое. Дедушка говорил, ты готовить любишь?

– Люблю. А ты была в Тауэре?

Хелена усмехнулась:

– Была. В первый год еще, когда училась. В Тауэре, Британском музее, зоопарке. А потом почти нигде не была. Нет, вру, один раз на экскурсию ездили, по местам творчества Джейн Остин. А потом: галерея, галерея, галерея, иногда дом.

– А что так?