Шрифт:
— Спасибо.
— Это его студия, но он там и живет, — добавил Рик.
Я кивнул и поставил стакан.
— Спасибо за информацию.
Он поднял бутылку.
— Еще вина?
— Благодарю, не надо.
Рик пожал плечами и наполнил свой стакан до краев. Я поднялся.
— Знаешь, это и правда грустно, — сказал он.
— Что грустно?
— Насчет магии. Что ее нет, никогда не было и, вероятно, уже не будет.
— Ну, насчет «грустно», думаю, здесь ты ошибаешься, — сказал я.
— Мир был бы во много раз интереснее.
— Ага.
Я повернулся, чтобы уйти.
— Сделай одолжение, — сказал он.
— Что?
— Поставь по пути стрелки на три часа и захлопни дверь посильней.
— Непременно.
Я оставил его одного и сделал как он просил. Небо стало темнее, ветер пробирал холодом. Я дошел до угла и еще раз попытался дозвониться до Льюка, но он по-прежнему где-то шлялся.
Мы были счастливы. День стоял потрясающий. Погода была просто чудо, и все, что мы делали, получалось. Тот вечер мы провели в одной забавной компании, а после устроили себе поздний обед в очень даже приличном местечке, на которое натолкнулись чисто случайно. Мы засиделись за выпивкой, единственно что проклиная, так это день — за то, что он так быстро кончался. Затем мы решили: раз уж пошла полоса удач, то надо, чтобы она продлилась подольше. И мы поехали на другой пляж, попустынней: посидели, поплескались в воде, посмотрели на луну, понюхали ветра. Долго-долго. Затем я кое-что сделал, чего я вроде как обещал себе никогда не делать. Интересно, а Фауст думал, что прекрасное мгновение стоит души? [19]
19
Доктор Фауст заключил соглашение с Мефистофелем, что тот будет его слугой до того момента, когда доктор не решит, что все его желания выполнены, ему больше нечего желать. Слова Фауста: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно» — чуть не стоили ему души.
— Идем, — сказал я, бросая пивную банку в мусорный ящик и ловя Джулию за руку. — Прогуляемся.
— Куда? — спросила она, когда я поставил ее на ноги.
— В Страну Фейери [20] , — отозвался я. — Выдуманные владения стародавних времен. Эдем. Пошли.
Смеясь, она позволила взять себя за руку, и мы пошли вдоль берега туда, где пляж делался уже, поджимаемый высокими ограждениями набережной. Луна была щедра и желта, море пело мою любимую песню.
Рука в руке мы прошагали мимо утесов, где быстрый изгиб дороги увел нас от полоски песка. Я поискал глазами пещеру, которая скоро должна была нам открыться, узкую и высокую…
20
Страна Фейери — страна сказок, волшебства и магии, населенная Маленьким Народом, Фейери. Иногда она — за горизонтом, иногда — под ногами. Было время, когда считали, что эта страна — реальный географический район. В Уэльсе сначала думали, что она лежит к северу от их горного края, затем — на таинственном, скалистом и туманном западе полуострова Пембруксшир. Позже страна переместилась с Пембруксширского берега на остров, лежащий в Ирландском проливе. Иногда этот остров видят с моря и даже высаживаются на него, но затем он вдруг исчезает, приводя в смущение и замешательство. Ирландцы называют призрачный остров Хай Бризэйл (Ну Breasail), и, по их мнению, он лежит на западе.
Эдем — мифическая страна в Азии, где Бог насадил Райский сад для блаженного проживания Адама и Евы.
— Пещера, — сказал я мгновением позже. — Давай залезем.
— Там же темно.
— Ну и что, — сказал я, и мы вошли.
Лунный свет провожал нас еще шагов шесть. Но я уже заметил поворот налево.
— Сюда, — позвал я.
— Здесь темно!
— Темно. Ты просто держись за меня. Все будет нормально.
Еще пятнадцать-двадцать шагов, и справа забрезжил свет. Я вел ее к тому повороту, и дорога делалась все светлее.
— Мы заблудимся, — тихо сказала она.
— Со мной — нет.
Света прибавилось. Дорога сделала еще один поворот, и, одолев последний участок, мы вышли у подножия горы вблизи низких верхушек леса; утро было в разгаре, над деревьями стояло солнце.
Она замерла, синие глаза распахнулись.
— Здесь день! — сказала она.
— Tempus fugit [21] , — ответил я. — Идем.
Некоторое время мы шли по лесу, слушая птиц и ветер, — я и темноволосая Джулия, — а затем я провел ее через каньон зеленых трав и разноцветных скал, рядом с потоком, который скоро перешел в реку.
21
В переводе с латыни данная фраза означает «время летит», то есть проходит незаметно.
Мы двигались вдоль реки, пока неожиданно не вышли к обрыву; река здесь срывалась вниз, разбрасывая радуги и туманы. Мы стояли, а перед нами открывалась огромная долина, и сквозь утро и прозрачную дымку мы увидели город из шпилей и куполов, позолоты и хрусталя.
— Где… мы? — спросила она.
— Просто свернули за угол, — сказал я. — Идем.
Я повел ее влево, затем вниз по тропе, которая снова вывела нас к утесу, а потом нырнула под водопад. Тени и алмазные бусины… рев, по мощи приближающийся к тишине…
Наконец мы попали в туннель, поначалу в нем было сыро, но с подъемом сырость ушла. Он вывел нас мимо открывшейся слева галереи в ночь, и — звезды, звезды, звезды… Распахнулись бесконечные дали, они сверкали невиданными созвездиями, света их было достаточно, чтобы мы отбрасывали тени на стену за нашими спинами. Она прислонилась к низкому парапету, кожа ее была из драгоценного мрамора, голова опущена вниз.
— Внизу они тоже есть, — сказала она. — И вверху и внизу! Под нами ничего, одни звезды. И по сторонам…
— Да. Здорово, правда?
Мы долго стояли так и смотрели, пока я не уговорил ее уйти и не повел по туннелю дальше.
На этот раз он привел нас к руинам античного амфитеатра под вечереющим небом. Плющ обвивал скамьи и потрескавшиеся колонны. Тут и там лежали разбитые статуи, будто сброшенные землетрясением. Весьма живописно. Я решил, что ей это понравится, и был прав. Мы свернули — посидеть и поговорить. Акустика здесь была замечательная.
Так мы шли с ней, рука в руке, по тысячам тысяч дорог под меняющими свой цвет небесами, пока не вышли к тихому озеру, где, склонившись над дальним берегом, готовилось закатиться солнце. Справа мерцало нагромождение скал. Мы добрались до небольшой прогалины, где подушками лежал мох и рос папоротник.