Шрифт:
— Очень хорошо!
Анна почти все решила правильно.
Потом мадам Сократ указала на диктант:
— Очень плохо! — но при этом состроила такую смешную гримасу, что Анна поняла: не стоит расстраиваться.
Анна посмотрела в тетрадь. Ее диктант потонул в море красных исправлений. Почти все слова были написаны неправильно. Мадам Сократ переписала почти все. Внизу страницы красным было написано: 142 ошибки. Мадам Сократ ткнула в число 142, демонстрируя, как это ее впечатлило, — будто бы это был какой-то рекорд. (Возможно, так оно и было.) Потом, улыбаясь, похлопала Анну по спине и попросила переписать все заново по образцу. Анна переписала диктант очень старательно. И хотя она по-прежнему мало что понимала, ей нравилось, что в ее тетради что-то будет написано правильно и не будет зачеркнуто. Во второй половине дня был урок изобразительного искусства. Анна нарисовала кота, который вызвал всеобщее восхищение. Она подарила кота Колетте, которая так о ней заботилась.
И Колетта сказала — используя смесь быстрого французского и языка жестов, — что она повесит картинку над своей кроватью.
Когда в четыре часа пришла мама, Анна была в приподнятом настроении.
— Как школа? — спросила мама.
И Анна ответила:
— Замечательно!
И только когда они вернулись домой, она поняла, насколько устала. Но вечером, впервые за последнее время, они с Максом не поссорились. Очень тяжело было идти на занятия на следующий день и еще через день, зато по четвергам французские дети не ходили в школу, и в распоряжении Макса и Анны оказался свободный день.
— Что будем делать? — спросил Макс.
— Давай возьмем карманные деньги и сходим в «Призюник», — предложила Анна.
«Призюник» — магазинчик, который Анна с мамой обнаружили во время одного из походов за покупками. Там все было дешево — любая вещь стоила не дороже десяти франков: игрушки, хозяйственные товары, канцелярские принадлежности, даже кое-что из одежды. Анна с Максом провели в магазинчике счастливый час, перебирая вещи, которые они могли бы себе купить, — от куска мыла до пары носков. И в конце концов остановились на двух волчках. Потом до темноты они играли с волчками на небольшой площадке перед домом.
— Тебе понравилось в школе? — неожиданно спросил Макс, когда они возвращались домой.
— Да, — ответила Анна. — Все было хорошо. Никого особо не тревожит, когда я не понимаю, что они говорят. А ты? Тебе нравится твоя школа?
— Да, — сказал Макс. — Ко мне все тоже хорошо относятся. И я уже стал немножко понимать по-французски.
Они помолчали, а потом Макс вдруг взорвался:
— Но кое-что я ненавижу.
— Что?
— Ну… Неужели тебе все равно? Что ты — не такая как все?
— Почему я не такая? — ответила Анна и посмотрела на Макса.
На нем были короткие шорты, которые он подвернул, чтобы они казались еще короче; шарф лихо заткнут за ворот куртки. И прическа у него была необычная.
— Ты выглядишь в точности как французский мальчишка, — заметила Анна.
На мгновение Макс просиял. А потом снова стал угрюмым.
— Но говорить как французский мальчишка я не умею.
— Конечно! Ведь прошло совсем мало времени, — ответила Анна. — Думаю, рано или поздно мы оба научимся хорошо говорить по-французски.
— По мне — лучше рано, чем поздно! — воскликнул Макс.
Анна хорошо знала характер Макса. Но даже ее удивила его яростная решимость.
Глава шестнадцатая
Несколько недель спустя после того, как Анна стала ходить в школу, в четверг, они с мамой отправились навестить двоюродную бабушку Сару. Бабушка Сара приходилась сестрой Омаме. Она в свое время вышла замуж за француза, ныне покойного, и прожила в Париже около тридцати лет. Мама не видела ее с тех пор, как была маленькой девочкой. По случаю предстоящего визита она постаралась нарядиться и в хорошем пальто и голубой шляпке с вуалью выглядела молодо и обворожительно. Мама с Анной шли к дому бабушки Сары на авеню Фош, а люди оборачивались и провожали маму взглядом.
Анна тоже надела все самое лучшее — свитер, который связала ей мама, новые туфли и новые носки и браслет дяди Юлиуса. Но ее пальто и юбочка уже были ей коротки. Мама вздохнула — как всегда, когда видела верхнюю одежду Анны.
— Надо попросить мадам Фернан сделать что-нибудь с твоим пальто, — сказала она. — Если ты подрастешь хотя бы еще немного, твои панталоны будут торчать из-под подола.
— А что мадам Фернан может сделать? — поинтересовалась Анна.
— Не знаю… Наставить подол или что-нибудь в этом роде… — ответила мама. — Хотела бы я, как она, уметь делать такие вещи!
На прошлой неделе мама и папа ходили к Фернанам на обед, и мама вернулась совершенно восхищенная. Мало того что мадам Фернан прекрасно готовила, она еще и сама шила всю одежду себе и дочери. Она сделала новый чехол на софу и прекрасный халат для мужа. А когда ее муж не смог найти в магазине пижаму подходящего цвета, сшила ему и пижаму.
— И у нее все так легко получается, — говорила мама, для которой даже пуговицу пришить было настоящей проблемой.
Мадам Фернан предложила помочь с одеждой для Анны. Но маме было неловко принять ее предложение. Однако, взглянув на Анну, еле втиснувшуюся в пальто, мама изменила свое решение.