– Глайдеры?
– я никогда прежде о таком не слышала.

– Это самолеты без двигателей.

Он усмехнулся, увидев, как у меня приоткрылся рот от удивления, и я заметила ямочку на его левой щеке. Она очаровательно смотрелась.

– Но... как?

– Самолет с мотором поднимает глайдер в небо на веревке, и как только мы достигаем нужной высоты, веревку обрезают, и он парит...

– Как птица, - закончила я за него, не то, что он бы сказал, но мне вдруг вспомнился объект в небе над скалами Мисти Фьердс.

Выражение его лица растопило мое сердце. Это вовсе не усмешка, и он не смеялся надо мной из-за моей неопытности.

– Так ты знаешь, что такое глайдер?

Я покачала головой.

– Нет. Ну, я не знаю, но сейчас понимаю. Я видела один в небе сегодня днем.

– Ты была у водопада?

Я улыбнулась ему.

– Да.

– Там был я.

Я была поражена этим загадочным парнем, которого ждала весь день, мечтала увидеть. Теперь, когда он сидел рядом со мной и рассказывал о том, как прошел его день, меня смущали собственные чувства. Я могла даже приревновать его к небу, которое проводило с ним больше времени в реальной жизни, а я могла позволить себе это лишь в мечтах.

– Так ты летчик?

Он покачал головой.

– О, нет. Так далеко я не готов зайти. Меня устраивает планер. Им я могу управлять, чтобы парить по небу, но пилотировать самолет я не могу.

– Я думала, что вы разобьетесь. Вы зашли в пике... и нос самолета повело...

Он широко распахнул глаза, кивнув.

– Голодные медведи и волки являются прекрасным стимулом, чтобы удержать меня в воздухе, - должно быть он заметил удивленное выражение моего лица, поскольку не смог сдержать смех.
– Я тренировался, Эмма. Это опасно, но я знаю, что делаю. Я занимаюсь парапланеризмом годами. Знаешь, тебе бы понравилось смотреть на местность с неба. Она великолепна.

Страх от одной мысли, чтобы лететь на глайдер, вызвал дрожь в моем теле. Это напомнило мне походы в цирк в детстве. Наблюдать за канатоходцами и акробатами было очень волнительно. И конечно, я представляла, как совершаю смертельно-опасные трюки, но это не значило, что я действительно готова на подобный поступок.

– Я словно птица. Черт возьми, я парю вместе с орлами. Оставляя все проблемы на земле, - он остановился и наклонился ко мне.
– Чего ты боишься?

Его вопрос застал меня врасплох, напомнив мне о прошлой ночи, когда он спросил меня, чем меня страшит переезд из Портлэнда в Аляску.

– Смерти.

Я так быстро ответила, но теперь я задумалась. На самом ли деле я боюсь смерти? Я никогда не думала об этом прежде. Полагаю, все боятся умереть.

Я громко ответила.

– Меня больше пугают мысли о том, что может произойти. Я могу увидеть, как вся жизнь проносится перед глазами, даже без поездки на твоей смертельной ловушке.

– Жизнь состоит из риска, Эмма. Без риска нет шансов. Без шанса нет надежды. Ты придерживаешься способа "безопасной-игры", но это не настоящая жизнь.

– Я вовсе не строю из себя безопасного игрока. Я рискую. Просто не хочу убить себя. Я не идиотка, - я захлопнула рот и хотела вернуть назад сказанное. Не знаю, что на меня нашло, но я была в ужасе от себя самой. Я назвала Люка Итона идиотом. Конечно, я не думала, что он идиот. Возможно немного беспечный, но вовсе не идиот. Я не должна была грубить лишь потому, что сама не уверена в себе.

Он не сказал ничего, чтобы смягчить ситуацию.

– Мне жаль. Я вовсе не имела в виду, что ты занимаешься глупостями. Просто...

Я ощутила спокойствие, когда он положил свою ладонь на мою.

– Ты не должна оправдываться, Эмма. Это то, чем я занимаюсь всю жизнь. Некоторые не понимают данное увлечение и это нормально. Не стоит об этом говорить.

Но я хочу поговорить об этом. Хочу узнать, что он чувствует там, наверху. Что он слышит. Что видит. Я хочу узнать все о том, как проходит его день, когда он парит, словно орел на ветру. Но после моего замечания, я не могу заставить себя спросить о подобном.

– Зачем ты занимаешься этим?
– спрашиваю я.

Вполне безопасный вопрос.

– А почему тебе нравится искусство?

– Потому что картины заставляют меня чувствовать. Я понимаю их. И я вижу мир через картины. Возможности объездить все места, которые я вижу на холсте, у меня нет.

Люк нахмурился.

– Это похоже на меня, знаешь? Я парю, потому что это помогает мне подняться над миром, забыть о проблемах и дает новую точку зрения. То, что я вижу сверху, помогает мне понять, что тревожит большинство людей, которые с неба кажутся такими маленькими.