– Ну хорошо, – Эдвард улыбнулся, – Позабочусь о тебе сейчас немного, – немного повернувшись, обнял ее, и девушка снова доверчиво уткнулась ему в грудь, слегка щекоча своим учащенным дыханием.

– Спасибо, – пискнула девушка благодарно, прижавшись к нему покрепче, – Я не привыкла, когда о тебе кто-то заботится… – всхлипнув, она, словно пытаясь спрятать свои эмоции, отвернулась от него, насколько получилось, – О других привыкла, а сама… должна быть сильной…

– Глупость, – усмехнулся Эдвард, – просто успокойся и посиди, – девушка еще раз всхлипнула, но отвечать не стала. Кажется, такие признания ей давались нелегко, но раз произнеся их вслух, чувствовала себя уже гораздо легче, и теперь, прикрыв глаза, равномерно дышала, устроившись у него на руках, пока он сам снова задумался о происходящем в «Совенке». Мысли снова роились вокруг девушек, странных пионеров, знающих гораздо больше, чем положено, заданий Ольги Дмитриевны и возможных путях выхода отсюда, но никак не могли выстроиться во что-то хотя бы приблизительно логическое. Стоило только посмотреть на Славю, мирно лежавшую у него на руках, как мысли превращались в набор слов, рассеивающихся по теории неконтролируемого движения частиц. Неужели эту девушку можно так просто бросить, как и всех остальных после всего, что для него сделали. Позволили снова почувствовать человеком, заново научили радоваться и чувствовать. После того, как с ними познакомился, ему хотелось защитить каждую от того, с чем им еще только предстоит столкнуться. Он снова вспомнил, что действительно значит защищать, что действительно значит… любить…

Даже сам лагерь, словно чувствуя, что сейчас творилось у него в голове, сам словно остановился, замолчали даже насекомые, погрузив полянку перед сценой в полную тишину, в которой, если прислушаться, можно было даже услышать, как стучит сердечко Слави.

– Эд… – вдруг тихо позвала девушка, поднимаясь с его рук и присаживаясь рядом. Пыталась улыбнуться, но глазки у нее все равно оставались грустными, – Помнишь, там, на острове, ты сказал, что боишься, что смена закончится? – он кивнул, и девушка закончила свою мысль, – Я теперь тоже боюсь, что в конце смены мы все разъедемся и уже больше никогда не увидимся…

– Увидимся, – Эдвард кивнул, не желая ее сейчас расстраивать и пытаться рассказать, что с ними может случиться по окончании всего этого, и как мал будет шанс у них когда-либо увидеться снова, – Знаешь, если очень сильно верить во что-то, то оно обязательно случится. Главное, что верить в это надо достаточно сильно…

– Тогда я буду верить, – улыбнулась Славя, – Ты ведь приедешь сюда на следующую смену? – поинтересовалась с нескрываемой надеждой, но он в ответ только отрицательно покачал головой.

– Давай лучше отнесем светофильтры на площадь, – почти попросил девушку, не желая развивать тему, – И не будем загадывать так далеко вперед, хорошо такие вещи редко когда заканчиваются, – улыбка на губах у Слави чуть погасла, но Эдвард не мог врать ей так открыто, обещая то, что все равно сделать не сможет. Кивнув, она поднялась, поправив смявшуюся юбку, но в этот раз Эдвард не пустил ее вперед, оставив снаружи и в одиночку снова зайдя в темную коморку, где без труда снова нашел короб со светофильтрами, все так же стоящим на том месте, где оставил несколько минут назад.

Вернувшись, забрал Славю и вместе с ней уже направился обратно на площадь, где уже к суетившимся техникам, заканчивающим настройку аппаратуры, присоединились Мику с Алисой, проверявшие свою подборку музыки и в полголоса советуясь друг с другом, в каком порядке лучше будет выставить все песни. Из-за их постоянных переключений и настроек мелодий расставленные и уже включенные колонки издавали странные звуки, похожие то на бормотание, то на чьи-то предсмертные крики, когда слишком выкручивали тумблеры на музыкальном пульте.

– Забирайте, – Эдвард передал короб Шурику, успевшему только буркнуть что-то по поводу того, что слишком долго возились. Не стал даже выслушивать эти претензии, почти сразу же переключившись на Электроника, старательно прячущего от него глаза. Оставив Славю, сказавшую, что сейчас должна найти Ольгу Дмитриевну, все-таки перехватил техника у одной из колонок на площади.

– Ты ведь сам все слышал, – попытался отмахнуться Электроник, – Она сказала, что скорее пойдет на танцы с верблюдом, чем со мной, – кажется, верблюдом называли какое-то не очень приятное животное, ареалом обитания избравшего континент Азию. Действительно, не самое приятное сравнение.

– Тогда пригласи ее уже на месте, – уверенно сказал Эдвард, помогая ему развернуть проводов, какой теперь следовало протянуть вдоль площади, – первое поражение далеко не повод опускать руки.

– Ты думаешь? – неуверенно сказал Электроник, даже остановившись на минуту, – Чтобы она мне еще раз при всех отказала? – даже отрицательно покачал головой, – Да и потом, я даже не уверен, что теперь она вообще придет на дискотеку. Останется сидеть у себя в домике, и все…

– Перестань сразу думать о плохом, – хлопнул его по плечу в ответ, – В твоем случае противопоказано думать сразу о том, как провалишься. Здесь необходимо себя позитивно настраивать и быть уверенным, а все остальное уже не от тебя зависит, – он усмехнулся, – Это как с неразорвавшейся гранатой.

Никогда не знаешь, от чего она все-таки может сработать…

Подготовить площадь к дискотеке на самом деле оказалось не таким уж сложным делом, особенно когда в компании есть несколько человек, уже занимавшихся подобным и помнивших, что и куда надо отнести и подключить. Хотя странно было лишь то, что только их первый отряд занимался подготовкой, но, здесь, наверное, все-таки сказывался тот факт, что Ольга Дмитриевна, являвшаяся их вожатой, испытывала просто какую-то физическую потребность в любых формах активности и организации, генерируя кипучую деятельность вокруг себя даже по самым простым поводам. Так что, когда уже заканчивали со всей подготовкой, солнце уже спускалось к кромке стоявшего на горизонте леса, окрашивая небо в приятные розовые и багряные тона. Переход к вечеру произошел даже слишком резко, Эдвард успел только запомнить голубое небо над головой, а когда уже в следующий раз обратил на него внимание, то уже окрасилось в совершенно другие оттенки, а дневная жара сменилась уже приятным вечерним теплом.