— Думаю, богиня уже призналась вам в своих чувствах?

— Как ты узнал?

— Господин, это было слишком очевидно. — для него может быть, но не для Акиры — Я понял это еще в тот день, когда увидел вас в другом мире. Окончательно в этом убедился, когда богиня пришла сегодня в ваш дом. У нее это на лбу написано, хоть и пытается скрывать.

— Ты что сводник какой-то? — нервная ухмылка всплыла на лице.

— Нет, — маленькая пауза — Просто однажды… я тоже любил.

— Правда? — удивленно спросил Акира, взглянув на секунду в сторону слуги. Тольку в эту минуту он осознал, как мало знал о Кенжи. Практически ничего — Где же теперь твоя любимая? — вопрос сам собой вылетел с языка.

— Мою жену и дочь, убили. — Тишина. Взгляд Кенжи, на секунду устремился в пол.

— Ясно, — что еще тут добавить. Акира не понимал его боль. Не понимал, как он все это вынес. Стоило на секунду представить, что Нанами кто-то может обидеть, как он готов был разорвать. — Ты поэтому мстишь всему живому? Присоединился ко мне, в надежде найти смерть, в очередном сражении?

— Вам не откажешь в прозорливости.

— Постарайся не сдохнуть быстро. Смертники мне не нужны. — холодно отчеканил он.

— Не беспокойтесь. Намеренно сдаваться я не собираюсь, иначе уже был бы мертв.

— Хорошо. Теперь я понял, почему ты считал себя самым сильным — задумчиво сказал Кирихито, снова уставившись в окно. — Эту дурочку не будет ждать та же участь, что и твою жену, Кенжи.

— Разумеется. Вы сможете ее защитить. — О да. Только не он, а лис, которому ее отдаст — В том, что случилось с моей семьей, моя вина. Я оставил их и сделал ошибку. Самую большую в своей жизни. А вы сейчас хотите поступить так же.

— Так лучше. Я не зашел настолько далеко, как ты. Самое время остановиться. А она все забудет со временем. У людей память недолгая, да и чувства изменчивы.

— Думаете, богиня не станет искать вас, когда проснется? Простите меня за дерзость, господин, но девушка придет за вами. Найдет, где бы вы не были. Ей будут нужны ответы. Оставьте ее себе.

— Я же сказал, нет. — тверже чем прежде. — Мне лучше самому по себе. — сам пытается в это верить. Укутаться носом в свое одиночество и даже не мечтать о ином.

— Если вы окончательно решили, то хотя бы объяснитесь. Объясните, зачем оттолкнули. Скажите, что она не в вашем вкусе. Что безразличны к ней… Что-то, что убьет ее любовь. Тогда девушке станет легче и со временем она сможет пойти дальше.

— Не учи меня, — голос изменился, стал похож на ледяную глыбу. — Когда я решу оттолкнуть ее, мой способ будет гораздо эффективнее дурацких объяснений. — а это пугало даже такого екая, как Кенжи.

— Как знаете, господин. — потому что сейчас это единственный ответ который должен был прозвучать. Повиновение и больше никаких сраных, ненужных убеждений.

— Унеси ее, — решительно и не позволяя ни единого возражения.

— Да, Кирихито-доно.

За спиной послышался шум одеяла, он не видел, но понял, что Нанами уже на руках у слуги.

— И Кенжи, — слуга остановился — Возьми это стеклянное барахло, с кровати — там валялась лишь одна вещь, прекрасная роза, которую сам же и сделал из бокала. За нее, был награжден улыбкой Нанами и ее теплыми, как летнее солнце, объятьями. — Выкинешь по дороге. — ни капли жалости к своему безупречному творению.

***

— Нанами-тян, солнышко? — шептал змей у изголовья богини, слегка поглаживая каштановые волосы — Уже полдень, пора вставать. Я приготовил тебе завтрак. Просыпайся.

Нанами видела прекрасный сон. Слаще любой сладости. Чудеснее, самого сильного волшебства.

Она в белом, пышном платье. Вокруг пояса повязана багровая лента. Тут много народу и у всех счастливые лица. Здесь просто море красных цветов. Розы… Прекрасные и величественные розы, всюду куда не глянь. Впереди расположилась, прекрасно украшенная арка, а около нее стоит он. Багровые глаза, притягивают своим загадочным блеском. И Нанами неспешными шагами приближается к ним. Буквально плывет, удерживая в руках алый букет. Красивая музыка льется из ни откуда. А он стоит впереди. Ждет и чертовки соблазнительно улыбается. Нанами поравнялась со своим идолом, погружается в глубину его до неприличия красивых глаз.

— Просыпайся, Нанами-тян? — гладит рукой ее каштановые пряди, свисающие на белое платье с плеч.

— Чего? — не понимающим голосом спрашивает Нанами у Кирихито.

— Вставай солнышко, уже полдень — отвечает он ей в ответ. Что совсем не привычно. Будто это вовсе не он.

— Кирихито… — богиня тянет к нему свои руки. Прижимает крепко к себе и в эту секунду открывает сонные глаза. — ААААААААА!!! — орет она, оттолкнув голову Мидзуки.

А змей, будто дубиной ударенный, смотрит на нее округленными глазами. Неосознанная нежность хозяйки застала врасплох, и заставила растерять весь дар речи, под чистую.