Дело дрянь.

Все хреново.

Очень хреново.

Опьянение накатило с такой силой, что Акира едва держался на ногах. Тошнота подступила к горлу, а ему нельзя было забывать про атаки, которые обрушивались со всех сторон. Как давно, он не испытывал этого мерзкого чувства беспомощности, а теперь оно вновь вернулось. Напомнило о себе. Сражаться становилось все труднее. Но даже без магии, почти человек, почти ничто, а дрался как бешенный. Умение не пропьешь, как и безупречное мастерство. А в сражениях, Кирихито не было равных. По длинной челке стекали капельки пота. Руки с каждой секундой слабели. Акира вообще еле на ногах стоял. Слишком быстро уставал.

Удар.

Острый, холодный клинок, порезал плече. Рассек кожу одним умелым касанием, выпуская наружу алую, горячую, как солнце, кровь. Демон пошатнулся. Обернулся, что бы отразить удар со спины. Из последних сил занес катану.

Удар.

Оглушительный крик и рыдания из толпы.

Акира на секунду замер. На белой рубашке растекалось это жуткое красное пятно. Прямо с левого бока. А боль не заставила себя ждать. Мысленно Акира был благодарен себе, за то, что выпил так много алкоголя. После такого ранения, он бы вырубился прямо на месте от прошибающей насквозь боли. Стремительной, как горный поток воды. Сметающей любые мысли, как бушующий океан. И Акира купался в этой боли с головой.

На лице, к которому прилипла мокрая от пота челка, появилась странная ухмылка. Акира прижал руку к боку и посмотрел на свою ладонь. Красная. Давно он не чувствовал запаха собственной крови. Сладковато-металлический аромат наполнял собой воздух, разносясь по всей комнате.

Акира упал на одно колено. Лишь на одно. Рукой, не понимая откуда взялись силы, опирался на катану. Пытался подняться. Никто не нападал. Все внимательно смотрели. Считали, что с него хватит.

Ни черта не хватит.

Пока он дышит этим ублюдкам хана. Или ему. Пусть выбирают сами.

В ушах гудит. Перед глазами темные круги и мелкие, черные, летающие всюду, точки. Тело дрожит, пока рука прижимает рваную рану в левом боку. Акира сейчас погружен с головой в мучительную боль. Хочется упасть и лежать. Тихо сдохнуть, лишь бы все кончилось. Лишь бы эта боль кончилась. Она сводит с ума, уничтожает разум. В тело будто впивается сотня иголок, заставляя дрожать от каждого сделанного движения.

Но он был бы не он, если бы не поднялся.

Умудрился сжать крепче катану свободной рукой и перерезать еще пару глоток, прежде чем, острый клинок пробил его грудную клетку.

Акира дрогнул, когда посторонний предмет резко вытащили из его тела. Катана, сто стуком рухнула на пол из его рук. Алыми пятнами кровь растекалась у его ног. Кирихито сокрушенно упал на колени. Руки по которым бежала багровая жижи, весели плетьми вдоль тела. А затем он обрушился на землю.

Как много шума. В ушах все звенит.

Кто это так отчаянно кричит?

Рыдает.

Чуть ли не воет, как раненный зверь.

Это он лежит на земле.

Он должен выть от боли, которой уже не чувствует. Только холод. Пронизывающий, сырой, неприятный холод. Гладит его по голове, замораживая трясущиеся от шока поджилки. Снова слышатся на задворках сознания, эти душу раздирающие крики, но Акира не может шевельнуться. Лежит на земле бесполезным грузом. Стало мокро и холодно, от того что кровь вытекающая из ран, успела образовать лужу. В ней он и лежал со слегка приоткрытыми веками. И вдруг почувствовал ее дрожащую руку, на своих мокрых от багровой жижи волосах.

Нанами казалось, что с нее заживо сдирают кожу. В тот день, когда Акира вырвал сердце Томоэ, ей казалось, она познала боль сполна. Но то, что сейчас она испытывала не умещалось, ни в одни рамки. Она просто горела изнутри, как на адском костре. Видела его раны, кровь и пыталась прорваться к Акире сквозь толпу. Хотела закрыть его собой. Пусть ненадолго, но защитить от проклятых мечей. Она царапалась, кусалась, калечила всех, кто пытался ей помешать.

И вот удалось.

Она рядом, хоть и слишком поздно. Акира чувствует ее тепло на своем онемевшем плече. Длинные ресницы слегка подрагивают на его окровавленных веках.

Вот оно.

Лицо этой дурочки. Рыдает так, будто на нее обрушилось вселенское горе. Что-то говорит.

« Хорошо, что ты со мной » — пронеслась в голове мысль.

От ее присутствия становится легче. По крайней мере душевно. Нанами дрожащими руками касается лишь пальцами его раненной спины. Склоняется над его лицом и утирает тонкую струйку крови, катящуюся из приоткрытого рта.

— Кирихито… Кирихито… Все будет хорошо. — и верит в это. Видит что кровь вытекает из него ручьем, но верит в свои слова. Глупая — Открой глаза… Нет. Не закрывай. Смотри на меня… Пожалуйста… Пожалуйста… Пожалуйста…