— Я не прощу тебе, ее слезы — шепнул он в пустоту. Вот истинная причина его разрушительной злости.

Перед глазами возникло опухшее от слез лицо, в некоторых местах, с лопнувшими кровяными сосудами, от перенапряжения. Крик, который раздирал его демоническую душу, так и звенел в ушах, с тех пор, как очнулся в лазарете. И он не смолкал. Становился все громче. Мучил. Терзал, как хищный зверь свою жертву.

Акира помнил, как в неадекватном состоянии, Нанами зубами грызла браслет на его запястье. Как собирала горячую растекшуюся по полу кровь, своими руками, обезумев окончательно. Он помнит, как Нанами выла, разрывала связки, чтобы быть кем-то услышанной, чтобы кто-то пришел на помощь. Помнит, соленый поцелуй дрожащих девичьих губ. Это безумие было пугающим. И если б тело не было настолько обескровлено и ослаблено, то сердце в груди разорвалось бы на мелкие кусочки. Превратилось бы в пыль, от ее душераздирающих воплей. И этого он не простит.

Сумасшествие богини причиняло больше боли, чем израненное тело.

Акира прикрыл глаза, и перед ним снова возникло это прекрасное девичье лицо. Сердитое. Улыбающиеся. Удивленное. Задумчивое. Оказывается, он изучил ее всю до капли.

— Я бы все отдал, чтобы увидеть тебя сейчас.

Дверь скрипнула, но Акира не стал оборачиваться, уверенный в том, что назойливая Каяко вернулась. Он провел рукой по лицу, смахнув терзающие, неприятные воспоминания, и уставился в единственное окно. Смотрел на красочное небо на закате.

— Еще долго будешь бесить меня? — спросил он, не оборачиваясь.

— Бессовестный — еле слышно, сказала Нанами.

Бойся своих желаний, ибо они могут исполниться. И вот одно из них уже сбылось. Стоит прямо позади.

Нанами смотрела на крепкую мужественную спину, пыталась оценить нынешнее состояние Кирихито. Внимательно изучала каждый участочек его тела. От корки до корки. Сквозь грязную, окровавленную одежду, которая еще вчера была безупречно белой, были видны раны. Свежие и еще не совсем затянувшиеся. В некоторых местах рубашка была разодранной, это были следы, от ударов мечом.

Весь ужас вчерашней ночи ворвался в голову вихрем. Эти воспоминания вытеснили собой все хорошее и заживо убивали обоих.

Сейчас.

В этот момент.

Нанами была благодарна за, то что Акира не смотрит на нее. Не увидит проклятой слабости. Разбитости. Ведь вчерашний день почти уничтожил богиню. Подтверждение этому, были не только холодящие душу воспоминания, но и плотно обвязанная ткань, на месте порезанных вен. Благо сейчас они были скрыты под рукавами теплой куртки. От бессилия и накатившей слабости, девушка оперлась на железные прутья. Медленно сползла по ним вниз, усевшись на каменный холодный пол. Карие глаза жадно хватались за демона, он был ее светом. Смыслом. Жизнью. Всем. И он жив. Нанами уперлась лбом на холодную решетку. Слезы сами хлынули из ее глаз. Старалась, как могла сдерживать их. Плакала бесшумно, не давая вырваться ни единому всхлипу. Очень надеялась, что демон не обернется. Не услышит.

Напрасно.

В темнице был лишь один пленник. Слышимость здесь была довольно завидной. Каждый, даже самый тихий звук, ударяясь об пустые стены, разносился по всей темнице. Конечно, Акира слышал ее тихий плач. Крепко сжимал глаза, почти до боли, а руки в кулаки. И сейчас он не смел обернуться, будто мысленно уловил просьбу богини.

Соленые, крупные слезы ранили и без того истерзанное тело.

Зачем Нанами, вновь мучает его? Ведь только успокоился, а она тянет из него эту боль наружу. Поднимает со дна. С самых потаенных глубин. Заставляет ощущать ее острее. И Акира стоит каменным изваянием не смея шевельнуться. Молчит и слушает, как Нанами давится слезами. Хочется броситься к ней. Обнять. Прижать к себе так крепко, чтоб на теле осталась вмятина. Но если он сейчас обернется, перестанет быть собой. Он не должен быть слабым. Он не может быть слабым. Он Кровавый Король, а не сентиментальный мудак. Не важно, что есть особый повод для проявления чувств, ведь не каждый день ты подыхаешь в луже собственной крови. И тем не менее. Нет. Пошла к черту вся эта эмоциональная трехамундия. Ему хватит сил подавить в себе это. Оставить всю боль запечатанной глубоко внутри. И даже виду не подаст, что она живет в нем.

В этот момент Акира старался думать о чем угодно, лишь бы не о ней. Не о том, что Нанами плачет за его спиной. Скверно получалось. Даже если думал о другом, чувствовал ее боль под кожей, под ногтями, в собственных жилах. От этого не сбежать. Лишь об одном просил...

« Только бы не сломаться »

— Прости меня — шепчет Нанами, дрожащим голосом. — Прости...прости меня. — снова накатило сумасшествие, стоило его увидеть.

Радость от того что Кирихито жив не передать никакими, самыми красочными словами. Это все будет не то. Нанами чувствует, что только теперь может дышать, а без него воздуха не было. Безграничное счастье обволакивает ее от того, что он в паре шагах. Стоит спиной, высоко задрав гордую голову. Вредный. Высокомерный. До жути самоуверенный. И пусть. Она любит в нем все. Любой недостаток. Каждую клеточку сильного тела и темной души. Главное он дышит. Дышит вместе с ней. Одним воздухом. Одной болью. Одним чувством.

— Все в порядке — выдавил из себя демон, прикрыв веки. — Мне не за что прощать тебя.

— Есть — обессилено говорит богиня, упираясь лбом в прутья.

— Во всем виновата, Каяко. — Акира сглотнул. Решил придать голосу твердости — Не будь глупой.

Кажется, разговор через спину стал их обычаем. Обоим так привычно. Оба счастливы. И оба несчастны. Боль от пережитого пульсирует в груди. Нужно попытаться оставить все в прошлом. Но это тяжело. Особенно для Нанами, которая держала на руках, окровавленное тело Акиры. И все же теперь все закончилось.

Кошмар прошел.

Он здесь.

Она здесь.

Сейчас только это имеет значение. Неважно, что между ними возведена железная преграда. Неважно, что он не видит ее сейчас, а Нанами не тонет в багровых глазах. Это мелочи. Они рядом, слышат друг, друга. Чувствуют друг друга.

— Кирихито, вчера вечером я пришла к твоему дому. — успокоившись и поднявшись на ноги сказала Нанами. Слезы застывшие на щеках смахнула рукой. Акира слегка наклонил голову в бок, прислушиваясь к ее словам. — Там я встретила Каяко-тян. Она разозлилась, что я пришла к тебе. Полезла драться. Говорила, что ты ее парень, а я… — вздохнула — Я сказала ей ужасную вещь. Поэтому Каяко-тян обозлилась еще больше. Это из -за меня, она стала мстить. Из-за меня, предала тебя.