— Нанами-тян, ты не поняла, — вступился змей. — Не важно. Вчера Акира перебил пол деревни тэнгу. Джиро просил меня лететь в Изумо и защитить Нанами. Он сильно ранен. Кажется, этот ублюдок отрубил ему одно крыло.

— Брат… — Курама от перенапряжения и волнения тёр переносицу так сильно, будто хотел сломать.

— Какого чёрта ты там прохлаждался, Мидзуки?!

— Эй, Томоэ, заткнись! Тебя там не было, — вступился за змея Курама. — Я, конечно, слышал какие легенды ходили о твоём братишке. Думал врут. А вчера собственными глазами убедился, что это правда. Настоящий дьявол.

— Вы что, с одним мальчишкой справиться не могли?! Он даже не в своем теле!!! Чёрт, вечно мне приходится делать всё самому. Ладно, эта разукрашенная певичка. — Курама впал в ступор: так его ещё не называли. — Но ты, Мидзуки?! Никакого толка. Ты стал как Нанами.

А вот это было неприятно и привело девушку в чувства. Какой же он вредный.

— Блохастый лис! Как ты смеешь?! — вопил обиженный змей. — Сам выпил какую-то гадость и отсиделся тут. А нас с Курамой в это время крошили, как грибы шитаке. Думаешь, ты самый сильный? Этот мальчишка всю деревню разнёс за пол часа. Небо было красным, как кровь. Пламя полыхало такое, будто ад вырвался наружу. Не знаю, если им удалось всё потушить.

— А я не знаю, если из моих братьев кто-то остался в живых, — подал голос Курама. — Ужас, который я пережил вчера, мне надолго запомнится.

— И с кем же он был? — задумчиво спросил лис.

— В том-то и дело что один! — орал змей.

— Один и повалил всю вашу деревню?!

— Не спеши судить, Томоэ! Ты бы видел как он сражался. К нему нельзя было подступиться. Мы с Мидзуки пытались. В итоге я получил ранение в спину, хотя Мидзуки должен был меня прикрывать. А он вместо этого где-то нюхал цветочки.

— Ээээй, вообще-то я Нанами-тян искал, паршивый тэнгу. Ты потом улетел, и Кирихито меня исполосовал своим мечом, как полотно, а я даже не ранил его ни разу. Этот демон полный псих. Он безумен. С таким драться невозможно. Он двигается со скоростью света. Заметить его невозможно. Короче, просто дьявол во плоти. Как ты мог вообще дружбу с таким чокнутым водить, Томоэ?

— Хм…. Да. Узнаю Акиру. Если он так сражался, значит, нашёл способ вернуть силу ёкая. Теперь ему не нужно его тело.

***

 — Господин Кирихито, что случилось? — спрашивал взволнованный Кикуити, увидев на пороге хозяина.

Весь в крови, причём не только в чужой, а ещё и в своей собственной.

— Приготовь мне ванну.

— Кирихито-доно, нужно было меня позвать, — вмешался Ятори, увидев в каком состоянии тот заявился домой.

— Когда понадобишься, тогда и позову.

В своём репертуаре. Акире не нужна помощь. Всё привык решать и делать сам. Одиночество — единственная его постоянная спутница. Но преданный слуга вечно чувствовал себя ненужным. Слишком велико было желание оберегать хозяина.

Вернувшись с горы Курама, Акира всё никак не мог понять, чем же таким его порезали, что раны до сих пор не затянулись. Вчера он пробовал это тело на прочность. Всё получилось. Приготовленный эликсир не подвёл, по крайней мере, так казалось. Но после боя потерял много крови. Теперь слабость чувствуется в руках и ногах.

« Проклятый тэнго…»

Рубашка прилипла к ранам, пришлось отдирать. Дикая боль разлилась по телу, и он упал на колени. Упёрся руками в пол. Стиснул крепко зубы, лишь бы не кричать, как девчонка. Эта боль слишком человеческая. В прошлом он такой не испытывал, когда был в своём теле.

— Что происходит? Ведь я всё сделал правильно. Почему тогда опять это тело стало бесполезным.

Отдышался. Успокоился. Вроде лучше. Смотрит на рану в области живота, потихоньку затягивается, но слишком медленно.

— Ничего. Терпеть можно.

В сравнении с тем, что он уже пережил, это лишь пустяк. Мелочь, не способная сломить. Только не Акиру. Боль стала чувствоваться слабее. Вот уже нашлись силы добраться до ванны. Смыть с себя усталость и запёкшуюся кровь.

Тело погрузилось в тёплую приятную воду. Раны ещё немного пощипывало, но они уже почти затянулись. Расслабившись, Акира прикрыл глаза. Теперь он видит поляну так, будто наблюдает со стороны. Каштановые волосы. Карие глаза, пропитанные ненавистью к нему. Хрупкие руки крепко сжимают его в объятьях. С нетерпением притягивают к манящим губам. Гладят по тёмным, как ночь, волосам. На губах до сих пор её вкус и следы от красной помады, которые не стёр до конца. Картинка меняется и теперь маленькие кулачки сжимают его черную рубашку, а нежная девичья рука проникает под одежду и жадно гладит спину.

« Моя невинность принадлежит Томоэ! И как только я его увижу….» — звучит в голове знакомый голос.

Акира будто очнулся, вырвался из глупого мира мечтаний, которые стали явью сегодня. Умыл лицо, чтоб снять наваждение. Раны уже затянулись, но теперь щиплет душу.

— Что со мной? — шепчет он, уткнув голову в ладони.

Вопрос, на который может ответить только он сам, и в то же время не может.

Стук. В ванну вошёл шикигами и поклонился.

— Господин, вам звонила та женщина, пока вы отсутствовали. Она звонит довольно часто. Около 3-х раз на день, — доложил Кикуити.