— Развлечётся с тануки и придёт к тебе. Ступай домой. Здесь ты мне мешаешь.

Но Нанами не двигалась. Лежала на земле и только больше скрутилась калачиком, обняв себя руками.

— Кирихито, просто представь, если б твоя любимая девушка дарила своё тепло и ласку другому мужчине, а потом возвращалась. Разве тебе не было бы больно?

Вопрос Нанами поверг демона в ступор. Глаза Акиры расширились и вид стал печален и задумчив как никогда.

« Если бы та которую я любил, дарила себя другому…Что за ерунда…»

В первый раз за столько тысячелетий его сердце отозвалось болью в груди. Заставив чувствовать. Нечто странное и необычное. Никогда до этого не узнанное.

Рука Акиры неосознанно потянулась к лицу Нанами, но он тут же отогнал наваждение, не совершив того, о чём станет жалеть ещё больше.

Поднявшись, он небрежно кинул на богиню свою куртку и ушёл.

Тепло его тела грело девушку, и она жадно схватилась за вещь. Принюхалась и почувствовала аромат зелёного чая на вороте. Слёзы перестали течь по щекам. Тело стало немного приходить в себя от тепла. Нанами поднялась с земли и закуталась в осеннее пальто Кирихито. Поджав коленки к груди, она задумалась над тем, куда ушёл её недруг. Без него стало как-то одиноко.

« Наверно в туалет пошёл……Что ж, подожду немного»

Прошёл почти час, прежде чем Акира вернулся.

Как гром среди ясного неба он объявился из ниоткуда. Внешний вид говорил о том, что он вовсе не в туалет ходил. Вновь у виска застывшая кровь. А рука сжимает какой-то странный предмет.

— Держи …

К ногам девушки упала заколка в виде бантика. Сделан из обычного хлопка, в сине-белый горошек.

— Что это? — не понимая спросила Нанами, взяв вещь и поднявшись наконец с земли. Она подошла. Протянула ему куртку и слегка коснулась рукой виска. — Кирихито, у тебя кровь. Откуда?

Рану стало немного щипать от её прикосновения. Спустив руку на окровавленную щеку, она вопросительно посмотрела в его бездонные, как тьма, глаза. Момент достаточно неловкий. Но до дури волнительный.

Оба уставились друг на друга, пока рука девушки покоилась на его лице.

— Убрал от неё руки!!! — зарычал кто-то сзади.

Голос был до боли знаком, и когда Акиру в сторону отбросил лисий огонь, сомнений не осталось.

— Томоэ... — слёзы вновь подступили к глазам. Утихшая боль обрушилась с новой силой.

Одежда лиса была сплошь перепачкана кровью. Фиолетовые глаза блестели от безудержной ярости.

Ударившись об дерево, Акира недовольно потёр затылок.

— Будет тебе, Томоэ. И к чему так нервничать? — голос полон сарказма, на лице ухмылка.

Все стало моментально на свои места. Акира, как обычно, натворил дел.

— Ты пожалеешь о том, что выбрался оттуда, куда я тебя отправил ….- в ладони лиса кипел шар из синего огня.

— Может быть, — как ни в чём не бывало ответил его враг. — Только точно не сегодня.

Томоэ кинул в него лисьим огнём в очередной раз и с большей силой, но Акира будто испарился. От него и след уже простыл.

— Куда он подевался?! — кричал разъярённый лис.

Схватив богиню за руку, он принялся внимательно её осматривать.

— Ты ранена? Он что-то сделал тебе?

— Прекрати, Томоэ. Нет. Он ничего мне не сделал.

Вырвавшись, она отошла от него на шаг.

— Откуда у тебя это? — зашипел лис, буквально вырвав бантик из её рук.

Судя по тому, как он смотрел на эту вещь, она имела для него особое значение.

— Кирихито отдал… — голос Нанами дрожал.

Синяя аура засветилась вокруг лиса и он крепко сжал бантик в кулаке.

— Следующая наша встреча закончится либо его смертью, либо моей.

— Но почему, Томоэ? Что он сделал? Почему ты весь в крови?

Он грубо схватил богиню за плечи, и та аж вздрогнула от его налитых кровью глаз.

— Акира перебил почти всех тануки с чайного домика, а затем сжёг. Он убил моего хорошего друга. Мидзутаму, которую я однажды спас от него же. И которую не смог защитить теперь.

Каждое слово давалось ему с трудом. Они были выстраданы им же. Лис внимательно посмотрел на свою богиню и крепко прижал к груди. Оберегал бесценное и единственное сокровище, которое осталось.

— Не бойся. Тебя он никогда не тронет.

« Акира перебил тануки….из-за меня….» — как же горек был привкус собственной вины. Осознание того, что из-за неё погибло столько живых существ, заполнило разум. Факт, что Томоэ был с одной из них близок, причинял боль. Разрушил всё внутри. Практически заставлял сердце больше не биться. Но даже если так, она не желала быть причиной чужой смерти. Тем более смерти той, которая дорога ему.