Вот только эта ситуация один сплошной блеф. Потому что серьёзного вреда он и правда не смог бы причинить. Кому угодно, но точно не ей. Сам презирает себя за эту слабость, а убить её в себе не в силах. Но главное, об этом не знает она, и это позволяет оставаться собой.

У него в запасе много изощрённых способов причинить боль. И девчонке не повезло потому, что так как физически он не может её ранить, будет нещадно ранить морально. В этом весь Акира. Иначе он не может. Он тот кто есть.

— Мне нет дела до того, что ты вбила в свою тупую, тараканью голову. Всё же я кое-что проясню. Я принёс тебе вещь этой девушки чтоб каждый раз Томоэ, глядя на неё, вспоминал, что не смог защитить. Мой братик до боли сентиментален и любит хранить всякое барахло которое, по его мнению, имеет ценность. А плащ свой я кинул куда-то на землю. Не моя вина в том, что ты валялась там, куда он упал. Когда режешь чужие глотки становится жарко, поэтому чем меньше на тебе одежды, тем лучше.

Нанами старалась не двигаться, чтоб не злить его ещё больше. Чего доброго, он и правда перережет ей горло. Такому поддонку раз плюнуть это сделать. Пыталась унять дрожь в ногах и скрыть подступивший ужас. Глядя в его багровые глаза, которые казались спокойными, она понимала, что он является воплощением абсолютного зла.

Как вообще могла появиться мысль о том, что Акира может чувствовать что-то кроме ненависти ко всему живому. Он всегда поступает только так, как ему выгодно. Даже в стране жёлтых вод он вытащил её из реки, чтоб выбраться с помощью неё на землю. Каждый его шаг заранее продуман. Расчетливость, нечеловеческая хладнокровность и жестокость — вот это и есть Акира-Оу.

— Не нужно сверлить меня глазами, детка, — а в них столько искренней, чистой, как горная вода, ненависти.

Акира нагло ухмыльнулся. Теперь он доволен. Отстоял право быть собой, но пока рано останавливаться. Надо раз и навсегда выбить из её головы привычку видеть в нём слабака.

— Ты просто жалкая дурочка. Не удивительно, что мой брат бегал к тануки, на его месте я бы так же поступил, — очередной укол яда в её сердце. Сама виновата. Достала. — Мало того, что они по краше, так и мозгов у них изрядно больше. Не чета такому человечишке. Думаю и на чувства твои Томоэ ответил из жалости. Бедняга, мне аж жаль его, ведь у него и выбора то нет. Он же хранитель, вот и должен потакать прихотям своей хозяйки. Даже если его потом тошнит. Ни один ёкай в здравом уме не посмотрит на человека, особенно на такое жалкое, недоразвитое, бесполезное ничтожество, как ты.

А вот это слишком жестоко. Уничтожил всё её достоинство за минуту. Сравнял с землей. Ударил в самое сердце так, что боль расползлась по всему телу, сдавив грудь. Нанами сжала кулачки. Пообещала не плакать. Только не перед таким, как Акира. Одна предательская слеза всё же вырвалась на волю, плавно скатившись по щеке, и упав на его руку, что покоилась на шее.

Маленькая солёная капелька, будто обожгла кожу демона. Ослабив хватку, он посмотрел на богиню. Возможность двигаться вновь была ей предоставлена, но она так и стояла, вжавшись в дерево.

— Ненавидишь меня? — спросил почти шёпотом, приблизив своё лицо и поставив руки по бокам от её головы.

 — Мне не хватит никаких слов, чтоб описать на сколько сильно, — голос полон презрения и злости.

Вот теперь всё на своих местах. Почему же нет радости. Почему не весело. Аккуратно, чтоб не спугнуть, он потянулся рукой и стёр след от недавней слезы. Никакой грубости. Сплошная нежность. Тёплая рука на щеке. Такое трепетное, осторожное касание. Чуть склонив голову на бок, он смотрит на девушку. Внимательно рассматривает её удивленное лицо. Будто хочет запомнить. Она чувствует его вишневое дыхание на своих губах. От этого бросает то в жар, то в холод.

Что он за существо такое. То бьёт на поражение, то вновь заставляет сердце колотиться, как сумасшедшее. Что за вечные пытки. Почему так хочется коснуться этих ненавистных губ. Содрать с них этот вишнёвый вкус за жестокие слова, которые вечно с них слетают.

А он уже прочёл все желания в блестящих от ненависти глазах. Коснулся носом её щеки, слегка трётся. Дразнит. Тянется к уже приоткрытым ему навстречу губам. Ненавидит своего врага, а всё равно стремится к нему душой и телом, желая почувствовать тепло и ласку. Акира не хочет знать причину, по которой так безумно охота к ней прикоснуться. Почему так хочет быть с ней сейчас. Переживать незачем, ведь он искренне верит, всё пройдёт, стоит ей уйти.

Едкий запах наполнил воздух. В горле обоих запершило. Акира заметил, как Нанами, лившись чувств, оседает на землю, соскальзывая по дереву. Следом за ней в забытье впадает и он сам.

====== Глава 11: Без тебя...Нет! ======

— Эй!

« Кажется, кто-то зовёт меня. Вырывает сознание из вечной темноты…»

Глаза демона открываются. Перед ним раскинулась узкая комната. Тёмная. Похоже темница для заключённых. Воздух слишком спёртый и сырой.

« Значит я в подземелье»

Перед ним на корточки присел бледный мужчина и плеснул стакан воды в лицо. Одежда на нём уж больно знакома. Кажется, такую носят тэнгу горы Курама.