— Какая мне разница, что стряслось в незапамятные времена? Теперь-то что происходит?

— А что происходит?

— Ты — ученый. Ты мне и объясни.

— Да ладно вам, — вмешался я. — Что толку ссориться на голодный желудок? Дай мне ножик, док. Я их хотя бы выпотрошу, этих тварей.

— Это не нож, а скальпель, — возразил док.

— От этого он хуже не режет.

— Жарить на горячий камень, будет хорошо, — задушевно сказал индеец.

— Ну, так нужно раскалить этот камень. Рамирес! Эй, Рамирес!

Тут только я сообразил, что Рамирес с самого утра сидит, неподвижно уставившись в одну точку.

— Что с тобой, приятель?

Тот вздрогнул и обернулся.

— Ничего, — неубедительно ответил он, — порядок.

— Поищи какой-нибудь плоский камень. Мы испечем на нем эту дрянь.

— Чего?

— Да что с тобой? Давай шевелись!

Он поднялся и, точно лунатик, побрел на поиски.

— И давно он так? — спросил Хенрик.

— Тебе лучше знать, — отозвался док, — ты же с ним ночью дежурил.

— Да он вроде был в норме. Правда, мне показалось, что он то ли сонный, то ли усталый. Но я и сам вымотался. Рамирес! Эй, Рамирес!

Тот как раз приволок к костру здоровенный плоский камень — как раз такой, как надо.

— Расскажи доку, как ты себя чувствуешь, — настаивал Хенрик, — не хватало нам, чтобы ты расклеился.

— Да никак, — вяло отозвался Рамирес, — вот только знобит немного…

— Док, — Хенрик все никак не мог успокоиться, — может, это лихорадка какая-нибудь? Ты вроде толковал что-то…

— Маловероятно, — задумчиво пробормотал док, — после тех случаев все на базе получили инъекцию вакцины. Разве что это что-то новенькое… Иди сюда, Рамирес. Я тебя осмотрю.

— Со мной все в порядке, — уперся Рамирес, — тоже мне, нашел время.

Но все же подошел.

— Что ты собираешься с ним делать? — поинтересовался я.

— Так, стандартный осмотр. — Док уже копался в своей аптечке. — У той лихорадки симптомы совершенно определенные, да и начиналась она по-другому.

— Не буду я при всех, как дурак, в пасть градусник совать, — заупрямился Рамирес, — или задницу заголять.

— Ладно, — покладисто сказал док, — давай отойдем.

— Что он делать с тот омбре? — заинтересовался индеец.

— Смотреть. Он его лечить, — ответил я, машинально переходя на ломаный язык нашего проводника, — он этот… — Я напрягся и наконец вспомнил. — Курандейро.

— Болеть в лесу плохо, — индеец покачал головой. — Опасно! Все потому, что он видеть Васеладо. Скиталец. Смотреть Васеладо очень опасно.

— Вот это номер, — насторожился я, — опасно? Чем?

— Васеладо звать к себе, — коротко ответил индеец.

— Брось, малый. Мы его второй раз видим, и ничего. Он, правда…

Я потер лоб и задумался. Я лишь смутно помнил, что мне примерещилось тогда, в Долине Смерти; если видишь что-то очень уж страшное, всегда проще забыть. Считать, что это галлюцинация.

— Васеладо звать кого сам хотеть, — пояснил проводник. — Кто готов. — И спокойно добавил, осуждающе покачав головой: — Васеладо не люди.

Я обернулся к Хенрику, который прислушивался к разговору.

— Ты ему веришь, Хенрик? Черт, дока нет. Я никак не пойму, о чем он толкует.

— Я тоже, — мрачно ответил Хенрик, — но мне это не нравится.

— Ага… а я, по-твоему, в восторге.

— Курандейро со всем справляться, — твердил свое проводник, — но не с демонами. Нет.

Минут через пятнадцать док наконец вышел из- за ствола огромного дерева, где оборудовал свой полевой госпиталь. В ответ на вопросительный взгляд Хенрика, он лишь покачал головой.

— На всякий случай я впрыснул ему еще одну дозу вакцины. Но симптомов никаких. Да он ни на что и не жалуется.

— Как ты себя чувствуешь? — вновь спросил я Рамиреса.

— Нормально, — тот пожал плечами.

— Ладно, — сказал Хенрик, — после завтрака сворачиваем лагерь. Так куда, ты говоришь, теперь двигать?

— К горы, — сказал проводник. — Они там жить.

И, помолчав, добавил:

— Мы тоже там жить. Это раньше быть наша земля.

— И долго нам идти?

— Три день. Четыре. Как они хотеть. А вы им говорить — пусть убираться отсюда.

— Послушают они, как же, — вздохнул Хенрик.