— Хорошо, я согласен, как раз один лист остался.

Толстяк радостно всплеснул руками и сложил их на груди.

— Я буду так вам признателен, так признателен, — засуетился он, вновь вытирая лысину платком.

Ривенхарт скривился и указал Лие на лавочку:

— Садитесь.

Уже почти стемнело, однако улица, помимо горящих фонарей, красиво освещалась сиянием переливающихся разноцветными огнями неоновых вывесок магазинчиков и кафе.

Девушка присела на самый край, с удовольствием вытянув ноги. Новые туфли и джинсы успели изрядно отравить ей жизнь за то время, что она простояла за спиной художника.

— Подвиньтесь ближе, мне вас не видно. Да не бойтесь вы, я сейчас не кусаюсь! — проворчал тот, подтачивая карандаш небольшим карманным ножом.

Лия скептически фыркнула, но пересела поближе.

Дэн поудобнее устроил на коленях остаток альбома и приготовился к работе. К его собственному удивлению он понял, что сгустившиеся сумерки ему совершенно не мешают. Пожалуй, сейчас художник мог бы и вообще не смотреть на лицо своей модели — он и так помнил его до мельчайших черт и был бы способен нарисовать даже с закрытыми глазами.

Несколько секунд он поводил кончиком карандаша над поверхностью бумаги, как бы репетируя движения руки заранее, прикидывая, куда лягут линии, а затем начал рисовать.

Злость на ушлого галериста, лёгкая усталость, голод, разочарование от утренней неудачи — всё это отступило куда-то за границу чёткого круга света, отбрасываемого уличным фонарём.

В жёлто-оранжевых лучах волосы Лии отливали мёдом, а глаза загадочно глядели из густой тени ресниц. Дэн пожалел, что в его распоряжении только один простой карандаш и он не может передать всей тонкости этих тусклых бликов и странных, нездешних переходов цвета в лиловатых сумеречных тенях.

Он рисовал, как будто в лёгком трансе, словно лаская карандашом бумагу. В мире не осталось больше ничего — лишь двое в световом круге, мужчина и женщина, художник и его муза, отделённые от всего остального невидимой, но явственно ощутимой преградой. То, что безмолвно происходило между ними в эти минуты, было сродни акту любви или рождения — таинство и священнодейство, не предназначенное для посторонних глаз.

Сам заказчик стоял в стороне, неловко переминаясь с ноги на ногу. Жадность и азарт добытчика никуда не делись, но вместе с ними появилось какое-то смутное ощущение, напоминающее стыд. Галерист нервно пригладил лысину и смущённо отвернулся, сделав вид, что критически оглядывает витрину собственного заведения.

Наконец Дэн закончил рисунок, рассеянно потёр висок и медленно отложил карандаш, будто бы просыпаясь. Он тряхнул головой, сбрасывая остатки наваждения, и нарочито небрежно бросил:

— Эй, как вас там! Забирайте свой портрет. И где мои шестьдесят евро? Только учтите, что рисунок вы получите только при одном условии.

Хозяин салона был готов на всё. Он старательно отсчитал наличность и передал художнику, протягивая руки к альбому, из которого пока так и не был вырван заветный лист.

— Я слушаю.

— Вы сейчас приютите девушку в вашем заведении, дадите ей возможность припудрить носик, напоите кофе, покажете ваш ассортимент и проследите за тем, чтобы она никуда не сбежала, пока я ненадолго отлучусь.

— Разумеется, — толстяк расплылся в улыбке. — Я и сам хотел предложить…

— Вот и отлично, — снова перебил его Ривенхарт. — Это займет полчаса, не больше. Да, совсем забыл. И не вздумайте давать ей деньги. Даже два евро — она наверняка будет у вас их просить. Иначе мне придется ночевать под мостом в одиночестве.

У владельца галереи был такой вид, будто ему только что выпал роял-флеш. Оказалось, он заимел не просто роскошный портрет, по всему выходило — к натурщице капризный заносчивый гений испытывал неподдельный интерес.

Тем временем Лия буквально задохнулась от возмущения:

— По какому праву вы со мной обращаетесь как с вашей вещью? Что значит «не вздумайте»? Между прочим, вы мне должны два евро и обещали их вернуть через пару часов.

— Не волнуйтесь, господин Ривенхарт, — играть в обычного прохожего с улицы уже не имело смысла, и торговец раскрыл карты. — Все ваши пожелания будут выполнены. Мадемуазель дождется вас здесь. Если будет необходимо, я даже готов её связать.

— Вот и отлично, можете приступать прямо сейчас, — одобрил Дэн, почти втолкнул Лию внутрь художественного салона и быстрым шагом пошёл прочь.

========== Глава 88. ==========

Лия сидела в кабинете у хозяина художественного салона и пила кофе с крекерами. Сам он кружился рядом, как пчела над цветком, и жужжал девушке в ухо:

— Моя дорогая, я ваш вечный должник. Вы представить себе не можете, какую услугу мне оказали.

— Почему же не могу? Очень даже. Достаточно завтра зайти на сайт вашей галереи, чтобы узнать, за сколько продается этот рисунок. Мне отлично известны расценки на работы господина Ривенхарта, — Лие надоели завуалированные намёки торговца, и она решила показать свою осведомлённость.