Художник впервые выходил из этих дверей в таком нервном и взвинченном состоянии. Секс не принёс ему никакого успокоения, наоборот — вместо того, чтобы расслабиться и забыть о проклятой рыжей ведьме, он то и дело думал о ней. Только этого не хватало! Теперь из-за неё у него ещё и с женщинами проблемы. Вот чего уж точно никогда раньше не было.

— Надо проветрить голову, — пробормотал он и быстро зашагал прочь.

Дэн зябко поднял воротник куртки и сунул руки в карманы. Уже вполне чувствительный ночной холод ледяными щупальцами пробирался по спине, но художник был этому даже рад. Может, хотя бы это поможет ему остыть и отвлечься.

Лабиринт узких кривоватых улочек с редкими жёлтыми фонарями проглотил высокую фигуру Ривенхарта без следа. Он совершенно не следил за тем, куда идёт — спуски, подъёмы, повороты и перекрёстки несли его сами, как извилистый ручей несёт упавший в него лист. Постепенно он замёрз и полностью потерял чувство времени и направления.

Длинный зигзагообразный проулок с забранными глухими, исписанными граффити роллетами витринами мелких магазинчиков по обеим сторонам, неожиданно закончился, и Дэн оказался на ярко освещённой центральной улочке. Прямо напротив того самого кафе, в котором они сидели… когда? Сейчас казалось, что уже целую вечность назад.

Вот здесь — они шли рядом и говорили о Ван Гоге, и она смеялась, а он посмотрел в её глаза и не смог отвести взгляда, а потом укутал её вот в эту самую куртку, и она, кажется, всерьёз испугалась, что придётся ночевать под мостом… И как быстро и нарочито размашисто он шёл тогда, потому что иначе не смог бы удержаться от того, чтобы не взять её за руку, переплести свои пальцы с её — тонкими и фарфорово-хрупкими… И как трогательно она спала, тёплым зверьком свернувшись у него на коленях.

Воспоминания словно прорвали оказавшуюся слишком тонкой плотину, и снова хлынули сплошным потоком. Куда бы Дэн ни пошёл, что бы он ни делал — стоило какой-то самой мелкой детали хотя бы отдалённо напомнить о ней, и любые тщательные попытки взять себя в руки оканчивались провалом.

«Что она со мной сделала? Ведьма, проклятая ведьма! Везде, везде только она», — художник сел на корточки, прислонившись спиной к фонарному столбу.

Холодный твёрдый металл под лопатками давал возможность зацепиться хотя бы за что-то, чтобы вернуться к реальности. Он достал из кармана телефон и почти не глядя ткнул в экран.

— Тед, забирай меня. Да, уже. Нет, сейчас скажу, откуда.

Комментарий к Глава 119. Благодарим нашего постоянного консультанта по эротическим вопросам Лику Солнечную за помощь в написании сцены в борделе.

========== Глава 120. ==========

Тед забрал хозяина в отвратительном настроении и всю дорогу до дома так и не решился нарушить молчание, тем более что Ривенхарт сразу уселся на заднее сиденье, недвусмысленно дав понять, что не намерен разговаривать.

Сквозь зубы буркнув:

— Спасибо, Тед, ты свободен, — художник направился в дом, махнув рукой вышедшему ему навстречу Станиславу.

— Всё в порядке? — на всякий случай уточнил охранник, придирчиво оглядывая босса. По крайней мере внешних повреждений на том не наблюдалось.

Дэн кивнул и бросил куртку на банкетку. В животе возник неприятный спазм — желудок ненавязчиво напомнил, что неплохо бы поесть хотя бы раз в сутки. Художник посетил санузел, умылся и, почему-то не обнаружив на привычном месте полотенце, направился на кухню, раздраженно стряхивая воду с рук.

Подкрепиться посреди ночи пришло в голову не только ему одному. На это прозрачно намекала выбивающаяся из-под кухонной двери тусклая полоска света и тихое, но отлично слышное в окружающей тишине шуршание.

Затаившись, как выслеживающий дичь охотник, Ривенхарт осторожно открыл дверь и бесшумно проскользнул внутрь, чтобы поймать любителя похомячить ночью с поличным.

Никакого хомяка в кухне не оказалось. Из распахнутой настежь дверцы холодильника торчала задняя половина ярко-оранжевого бурундука.

«Всё ясно. Полли», — усмехнулся про себя Дэн и, тихонько подкравшись сзади, дернул «ночного воришку» за плюшевый пижамный хвостик.

— Ага! Попалась, неизвестная с кудряшками! Этак ты растолстеешь, и я не буду больше тебя писать. На холсте не поместишься.

Оранжевый бурундук вскрикнул от неожиданности и обернулся, а Дэн, опешив, так резко отшатнулся назад, что натолкнулся на стул, который всеми четырьмя ножками со скрежетом проехался по полу.

— И тут вы! — возмущенно выдохнул он.

— Что значит — «и тут»? — Лия изумленно захлопала ресницами.

Этот вопрос Ривенхарт оставил без ответа и рьяно напустился на девушку:

— Это уже переходит всякие границы! Мало того, что вы мне испортили отдых, так теперь еще и голодом решили уморить?!