Вечерами становилось совсем тоскливо. За окном ходили ходуном от ветра голые ветви деревьев и мокрые белые хлопья таяли, не долетая до земли. Заботливо укутанные Полиной розы в серых промозглых сумерках казались изломанными силуэтами каких-то одиноких существ, заблудившихся среди пустых садовых дорожек.

Иногда Лия играла на рояле. Она честно спросила разрешения у Станислава, который теперь остался за главного, и получила полную индульгенцию. «Что угодно, только не собачий вальс». Насчёт этого он мог не опасаться. В одну из своих поездок в город девушка купила целый ворох нот в букинистическом магазинчике на площади, практически на развес. Никакой системы в них не было — встречалась и классика, и современные мелодии, и музыка из фильмов, — так что Лия просто оставила только то, что ей действительно понравилось. Время от времени её приходил послушать кто-то из обитателей дома, — даже Винни неожиданно проникся, — но чаще она играла сама для себя.

Увесистый том с репродукциями прерафаэлитов переместился на её прикроватный столик. Она перелистывала его едва ли не каждый вечер: Россетти, Миллес, Хант, Моррис… Уотерхаус. Всякий раз рано или поздно книга открывалась на его «Тристане и Изольде», как будто бы там лежала невидимая глазу закладка. Лия задумчиво обводила кончиками пальцев фигуру черноволосого рыцаря на глянцевой странице. В его лице, изображённом в профиль и слегка уведённом художником в тень, ей упорно виделись знакомые черты. Увы, её собственный рыцарь выпил зелье вечной любви не с ней.

Она отчаянно скучала по нему. Убирая вещи Дэна из голубой комнаты, Лия невольно задумалась о том, как же близко он был от неё. Так близко и так недостижимо далеко — что в соседней комнате, что на другом континенте. Когда-то он был её любимым современным художником. Теперь просто — любимый. Она произнесла это слово про себя по слогам. Дэн. Лю-би-мый… Слоги падали каплями, ясно, светло и печально.

Закончив с комнатой, Лия поднялась наверх. Дверь в его мастерскую оказалась не заперта. На столе лежал лист бумаги, видимо, с последней его работой перед отъездом. Она подошла поближе и с любопытством взглянула. Прекрасная нежная акварель, мастерски выполненная: глаз сразу же отметил и композицию, и тёплый колорит, и отлично переданный свет. Что-то в модели показалось ей знакомым. Нет, не может быть! Каков нахал! Рисовать её голой — да ещё и название ставить в углу: «Солнечное утро. Лия». Маньяк. Сначала ломится в двери к приличным девушкам, а потом их рисует!

На самом углу стола лежал потрёпанный блокнот для набросков. Лия взяла его в руки и пролистала. Сначала какие-то пейзажи, местные холмы, старинные фермерские домики… Полли с цветочным горшком и лопаткой… теперь она сама, выбирающая в магазине вечернее платье — так вот что он тогда рисовал! — бегущий Котька… Тед копается в машине… наброски рук с разными инструментами… снова она, теперь только голова в разных поворотах. Он никогда не рисовал её с натуры, но тем не менее лицо было совершенно узнаваемо. Неужели он так хорошо её запомнил? Невероятно! Дальше… старое дерево с искривлёнными ветвями… опять Лия — теперь с тряпкой и шваброй… а теперь с ночнушкой… тоже мне, джентльмен!.. и на следующей странице — она же в виде ведьмы на костре. Очень мило!

Ну, пусть он пеняет на себя! Раз уж Лия добралась до мастерской в отсутствие хозяина, теперь-то она тут развернётся. Уборка в качестве маленькой мести.

Месть получилась не такой уж и маленькой — видимо, здесь никто не пытался ничего приводить в порядок едва ли не с момента постройки особняка. Зато теперь, когда все полки были тщательно вытерты от пыли, от паркета отчищены пятна краски, бумага разложена в аккуратные стопки по сортам, а подрамники — по размерам, предметы для натюрмортов вымыты и расставлены так, чтобы их все было видно, помещение выглядело совершенно по-другому. Оно не перестало быть мастерской Дэниела Ривенхарта, — Лия очень старалась увидеть и сохранить внутреннюю логику в расположении предметов, и ничего не переставляла без необходимости, — но при этом стало как-то просторнее и светлее.

Девушка устало опустилась на стул. Внезапно ей стало настолько мучительно грустно, что в горле встал комок, а к глазам подкатились слёзы. Каждый раз, когда она раньше заходила сюда, непременно появлялся Дэн… а сейчас его нет. Глупая детская надежда на чудо. Лия встала и вышла из мастерской, плотно прикрыв за собой дверь.

Ночью она проснулась. Ветер за окном практически утих, разогнав рыхлые облака, и теперь сквозь тонкую занавеску на окне белёсо светила луна. Лия села на кровати, подобрав под себя ноги. Несмотря на усталость, сон покинул её окончательно. Обычно в таких случаях ей помогала кружка тёплого молока.

На лестнице, вместо того, чтобы спуститься вниз, на кухню, она, повинуясь внезапному порыву, пошла совершенно в другом направлении. Ночью всё казалось призрачным и нереальным, как во сне, поэтому сейчас Лия сделала то, чего ни за что бы не позволила себе днём.

Она зашла в спальню Дэна, кивнув белеющей в углу статуе, как старой знакомой. Зажгла лампу возле кровати — уютный жёлтый свет разгонял темноту и успокаивал. Сейчас Лия чувствовала себя персонажем в чужом сне, делающим всё, что заблагорассудится. Она подошла к шкафу и вытащила с полки одну из футболок Дэна. Судя по тому, что она лежала комком поверх всех остальных, он надевал её как раз перед отъездом.

Она прошла обратно и села на краешек кровати. Потом легла прямо поверх покрывала и свернулась клубком, уткнувшись носом в мягкую ткань футболки, всё ещё слабо хранившую его запах. Слёзы сами тихо бежали из глаз — она и не думала их останавливать.

Вскоре Лия заснула.

Комментарий к Глава 132. Джон Уильям Уотерхаус, "Тристан и Изольда", 1916 - https://fotki.yandex.ru/next/users/svb4010/album/496271/view/5476184

========== Глава 133. ==========

Дэн выскочил из такси и бегом помчался к особняку, дважды поскользнувшись на дорожке и чудом удержав равновесие. Он ворвался в дом, швырнул сумку на банкетку и вцепился в камуфляжную жилетку вышедшего ему навстречу Станислава.