Когда в столовой появился Ривенхарт, Полли от неожиданности выронила швабру. Вид у того был весьма экзотичный. Хозяин особняка больше всего напоминал помесь панды и попугайчика. Тёмные набрякшие круги под глазами и пробившаяся на щеках и подбородке сизая щетина выгодно оттенялись перепачканным разноцветными масляными красками костюмом. Дэн потёр переносицу, поморщился и прикрыл глаза, красные от полопавшихся сосудов:

— Полина, не устраивай тут бомбардировку Нагасаки... Голова же болит — сил нет. Значит, эта рыжая плутовка спихнула на тебя свою работу, пока сама, как принцесса на горошине, — Дэн почесал синяк от запонки на заднице, — нежится в постели?

Из кухни раздалось шуршание и возня, которые для обострённого жестоким похмельем слуха звучали, как испытание килотонной атомной бомбы. Возмущенная таким несправедливым обвинением Лия начала натирать полку особенно яростно.

Девушка стояла на четвереньках и почти полностью скрылась в недрах большого антикварного буфета. Наружу весьма вызывающе торчала только аппетитная попка.

— Что, ещё и крыса завелась? Совсем Котька их душить перестал... Чтоб ты сдохла, тварь толстожопая!

Ривенхарт схватил швабру и ворвался на кухню, потрясая ею, как копьём, с намерением немедленно ликвидировать источник раздражающего звука.

Оп-па, - потрясенно выдохнул художник, опуская орудие мести.

Лия, которой послышалось совсем другое, шустро вскочила на ноги и гордо выпрямилась.

— Да как вам не стыдно?! — возмутилась она и сорвала с рук резиновые перчатки. — Как можно опускаться до таких оскорблений?!

— Надеюсь вы не собираетесь вызвать меня на дуэль? — Ривенхарт с опаской покосился на перчатки.

— На дуэль вызывают мужчин! — выпалила она. — А вы… вы… надутый ощипанный павлин!

Дэн, которого адски мучила головная боль, тщетно силился понять, в чем, собственно, провинился, что эта рыжая фурия снова на него налетела.

— Как вы меня обозвали на этот раз? Толстожопой крысой? Да вы… сами вы… — губы девушки начали дрожать, и она досадливо и решительно сжала их в тонкую линию.

— Сумасшедшая истеричка! — рявкнул Ривенхарт и схватился за виски.

Полли затаила дыхание и почти забилась под стол, чтобы её не заметили и не выгнали, дав досмотреть представление до конца.

Внезапно художник ухватил Лию за руку и поволок в столовую, где висело огромное зеркало.

— Вот! Любуйтесь! — он крутанул её вокруг свой оси. — Как?! Как я мог назвать вас толстожопой крысой, если у вас жопы нет вовсе! Одни кости! Я не виноват, что вы решили себе польстить и приняли мою фразу на свой счёт.

Лия не могла выбрать, что звучит более обидно: то что у неё нет попки или то, что она — толстая. Ясно было одно — этот Ривенхарт просто трамвайный хам. Как он смеет говорить о ней такие гадости?! На себя бы посмотрел!

— Между прочим, вы вообще не имеете права как бы то ни было высказываться о моей внешности!

— Это еще почему? Еще как имею! Теперь я всё о ней знаю. Вы сами бесцеремонно лезли ко мне всю ночь! — художник довольно отчетливо вспомнил сеанс экзорцизма по изгнанию рыжей ведьмы из своей головы.

— Что? — глаза девушки мгновенно наполнились слезами. — Я? Лезла к вам?! Вы — гадкий лжец! — Лия яростно швырнула в обидчика перчатки, залилась слезами и попыталась выскочить вон.

Далеко ей убежать не удалось, потому что Дэн ухватил девушку за талию, развернул к себе и... устыдился. Опять переборщил! Зачем её обидел, когда сам во всём виноват? Какие крупные блестящие слезинки катятся у неё по щекам, почему так хочется осушить их губами…

— Немедленно отпустите меня! — жалобно всхлипывая, потребовала она, но мужчина почему-то прижал её крепче.

Сначала Лия отчаянно молотила кулачками по его груди, но когда почувствовала, что его ладонь нежно поглаживает её по спине, затихла и напряглась. Нет уж! Больше никаких вольностей! Хватит!

— Вы грязный и вонючий! — на этот раз девушка решила не миндальничать и высказать ему всё.

— Я знаю, — грустно признал Риверхарт. — А еще у меня нестерпимо болит голова. Спасите меня, Лия... пожалуйста. Простите, я совсем не хотел вас обидеть, это всё проклятое похмелье.

Глаза художника, даже с сеткой покрасневших сосудов, были всё такими же гипнотически-зелёными. Теперь в них было страдание и ещё что-то, что заставило Лию не обращать внимания на запах перегара и колючую щетину.

— Давайте, я принесу вам аспирин, — великодушно предложила она, невольно проникшись жалостью к страдальцу. — Он у меня наверху, в сумочке.

Ривенхарт поймал себя на мысли, что не хочет сейчас отпускать её от себя. И вряд ли это объяснялось обретением дополнительной точки опоры.

— Нет. У меня есть идея получше. Помогите мне ограбить Макса. Я точно знаю, что у него есть гораздо более действенные лекарства от моего недуга, чем аспирин. Но я ни разу не видел их в упаковке, поэтому понятия не имею, как они выглядят. Думаю, что расковыривать всё, чтобы опознать их в лицо — не слишком удачная идея, — Дэн криво усмехнулся.