Следующие часы сливаются для нее в одно бесконечное время. Она готовит смесь малышке и кормит ее. Потом укладывает к игрушкам в импровизированный манеж, который Гленн сделал своими руками из деревянных реек и простой сетки. Моет посуду, краем глаза наблюдая за малышкой. Готовит Мэгги травяной чай. Потом принимается за ужин. Просто потому, что равнодушно отмечает в голове, что они ничего не ели с Мэгги уже почти двое суток.

Заходит Кэрол. Просто заглядывает их проведать сейчас. Они обнимаются. Кэрол плачет. Навзрыд. Цепляясь в футболку Бэт. Глаза же Бэт абсолютно сухие.

Потом Кэрол уходит к Розите. И Бэт снова остается наедине сама с собой. И с Патти. И с Мэгги, которая лежит в спальне. Снова возвращается Морган. Рассказывает, что Мишонн сделали переливание крови, потому что у нее была большая кровопотеря. Что она сейчас лежит дома под капельницей, и что он не сможет остаться надолго, потому что надо следить за подачей лекарства. Бэт слушает его равнодушно, набирая воду в раковину.

Совсем скоро отключат воду, подсказывает откуда-то далеко из задворок разума мысль. Надо вымыть бутылочки Патти и чашки.

Чашки… чашки… чертовы чашки…

Как в той нормальной жизни. Моешь посуду. После чая. Чертовы чашки. Словно ничего и не случилось. Выглянешь в окно, а ты снова на ферме. И все живы… и все живы…

Я хочу обернуться и увидеть его. Как тогда, когда мыла чертовы банки. Когда мыла банки. Когда все еще только начиналось. Потому что нормальная жизнь – это когда он рядом. Стоит за моей спиной и просто смотрит. Вот, что такое нормальная жизнь сейчас… Это когда он рядом…

Чертов грузовик… чертов грузовик. Какая же я дура! Какая я дура!

Бэт вздрагивает, когда с шумом распахивается входная дверь и бьет ручкой о стену холла. От этого резкого удара кричит перепугавшаяся Патти.

Первой вбегает в дом Тара. Ее одежда темная от крови, зато с кожи и волос дождь успел смыть кровавые следы, пока она бежала до дома под ливнем. Она зовет Мэгги, и та буквально в одну секунду спускается по лестнице. Замирает только на один короткий миг. Потому что Рик втаскивает Гленна. Его кожа такая белая в сравнении с темными волосами, что у Бэт замирает сердце в груди. На этот раз именно она застывает потрясенно. Даже не может шевельнуться. Они меняются местами с Мэгги, которая сразу же берет все в свои руки.

– Несите его в гостиную! Тара, нам нужен кто-нибудь из докторов! Бэт! Бэт! Ты мне нужна! Ты мне нужна, Бэт!

Гленн ранен в живот. И Бэт не может не понимать, что это означает. Особенно в этом мире. Без медицинской помощи в том виде, в котором она необходима сейчас.

Но заставляет себя шагнуть в гостиную, чтобы помочь Мэгги. Сначала пытается успокоить ребенка, которого приходится передать Мэгги, иначе Патти все никак не желает умолкать в руках тети. Потом ставит кипятить воду и рвет на полосы простыни. Все так же механически. Потому что Рик только молча покачал головой, отводя глаза в сторону от ее взгляда, полного надежды.

Разбивая ее сердце. Разрушая ее жизнь. Почему-то не останавливая биение ее сердца. Которое упрямо не желало понимать, что теперь биться не для кого…

Долгие часы ночного ожидания. Когда стрелка замирает между двумя делениями «жизнь» или «смерть». Джи и незнакомая Бэт женщина, которая ей ассистирует, пытаются найти пулю. Мэгги сидит, прижимая к себе спящую дочь, и следит за Гленном, который так и не пришел в себя за все это время. Так пристально, что кажется – отведет она взгляд, и все станет хуже. Тара держит над импровизированным операционным столом большой фонарь. Он тяжелый. Поэтому чаще всего его забирает Рик. Чтобы дать рукам Тары отдых. Бэт же только и делает, что подает марлевые тампоны, которых уже накрутила целую тьму. Потому что у всех нас есть обязанности…

Разрезать широкую полосу на прямоугольник. Потом завернуть края внутрь, сначала нижние и верхние, потом боковые, чтобы получился аккуратный квадрат. Как какая-то головоломка. Снова и снова.

Как в чертовом Грейди… Как в чертовом Грейди… Бесконечные стопки марлевых тампонов, которые будут необходимы при операциях. Как в чертовом Грейди…

– Человек, с которым я была… он тоже здесь? – и со всего размаху с небес на землю, когда звучит в ответ: «Ты была одна…». Падать с небес на твердь земли – невероятная боль…

Ты была одна… Ты одна… Теперь ты одна… и теперь только темнота кругом…

Гленн еле дышит, когда усталая Джи стягивает перепачканные кровью перчатки с ладоней. Сплющенный кусок металла, в который превратилась пуля, уже лежит в кювете рядом с окровавленными инструментами.

– Вовремя. Теперь только ждать. И молиться, - говорит она, проверяя пульс в последний раз. Бэт видит, что она еле держится. Теперь, когда операция завершена, у нее начинают трястись руки мелкой дрожью, и подозрительно блестят глаза в свете фонаря и множества свечей в комнате.