Рей ожидала ответа с таким невероятным волнением, словно он значил больше, чем девушка могла себе представить. Однако, это предчувствие было недобрым.

— Потому что он обещал мне власть. Обещал шанс добиться таких высот, о которых ничтожное создание, вроде малолетнего раба с помойки, не могло и помыслить. Он первый заставил меня задуматься о том, в чем я после неоднократно убеждался — в том, что именно человеческие страсти правят миром, и перед тем, кто научится управлять ими, открываются любые двери. Ко всякому человеку можно подобрать ключ, если действовать спокойно и вдумчиво, без суеты.

— Вы и правду верите в это?

Верховный снисходительно кивнул.

— Разумеется.

«Это вызов», — догадалась Рей.

— Твой дар может принести тебе неведомое могущество, — прибавил Сноук. — Я могу обучить тебя путям Силы, помочь правильно распорядиться твоими потрясающими возможностями. Что скажешь?

— Я вам не верю, — решительно заявила Рей.

— Не веришь?

Верховный протянул к ней руку. Это было странное, не подвластное определению чувство — коснувшаяся ее костлявая рука была холодной, однако от нее по всему телу расходилась обжигающая волна.

«Я не хочу ломать тебя, Рей с Джакку. Не хочу твоих страданий, хотя могут сделать так, чтобы ты страдала. Доверься, не отталкивай меня…» — Верховный говорил, не размыкая губ; его речь звучала в самой ее голове.

— Вы были на том огромном корабле… на «Разорителе». Как вам удалось остаться в живых?

Лицо Сноука отразило ужасную, звериную ухмылку.

— Разве я сказал, что остался жив? Нет, мое милое, наивное дитя, я погиб в той катастрофе вместе с другими членами экипажа. Даже хуже того. Большинство служащих на «Разорителе» умерли мгновенно, нам же — командному составу, нелепой кучке гордецов — выпала участь быть замурованными среди раскаленного железа, задыхаясь и медленно поджариваясь заживо. И хотя каждый из нас был ранен, мы пытались выбраться. Мы раздирали себе руки в кровь. Мы ломали кости и получали страшные ожоги. Кожа на моем лице плавилась, будто восковая маска. Мучительный жар пожирал меня, пока я вместе с другими — с теми, кто еще оставался в сознании — прорывался на поверхность, минуя опустевшие отсеки. Но когда мы все же выбрались наружу, обессиленные и не способные сделать больше ни шагу, мы увидели над нашими головами не ясное синее небо, а сплошную тучу из песка, сквозь который невозможно было дышать. Мои легкие наполнились песком за считанные минуты. Я умер, или, во всяком случае, готов был счесть себя мертвым. Но Сила распорядилась иначе. В своей великой мудрости она возвратила меня к жизни. Причиной всему стала тайна, служителем которой я назвался когда-то в юности.

— Что же это за тайна?

Рей понимала, что едва ли получит ответ. Однако Сноук, вопреки ее домыслам, все же произнес — вкрадчиво и совершенно неожиданно:

— Это — ты.

Услыхав его слова, девушка выпрыгнула из-за стола и в смятении попятилась. Ей показалось, что в тусклом свете бездна черных глаз Верховного лидера воззрилась на нее, словно на мошку, которую вот-вот проглотит.

Почему два слова, которые со времен «Старкиллера» приобрели в ее жизни особый смысл, прозвучали здесь и при таких невероятных обстоятельствах?

— Как?.. — вскрикнула она ломающимся голосом. — Этого не может быть. Меня тогда еще не было на свете…

Видя в ее глазах непонимание и страх, Сноук усмехнулся.

— Есть вещи, которые невозможно объяснить словами, Рей. Каждый должен понять их самостоятельно и на свой лад. И при этом каждый остается правым. Ты полагаешь, что еще не родилась в то время — что ж, это твоя правда, и она не хуже любой другой. Я же считаю, что тайна, скрытая некогда под землей; тайна, которой я поклялся служить, теперь сама явилась ко мне в образе юного и прекрасного человеческого создания, хотя пока и не нахожу этому разумного объяснения.

***

В последующие дни Рей постоянно видела своего могущественного покровителя и главного тюремщика. Хотя их встречи и разговоры с точки зрения окружающих, которые привыкли к добровольному затворничеству Верховного, были невиданным делом, каждый понимал, к чему все идет.

Понимала это и сама Рей. Ей не нужно было объяснять, что не покинет своего милостивого заточения, не дав Сноуку того ответа, которого он ожидает. Впрочем, ее вежливый мучитель, кажется, не собирался торопить события и решил дать ей время.

Верховный лидер обращался с нею обходительно, доброжелательно и одновременно с каким-то тайным натиском, который — девушка опасалась этого больше всего — мог в любой момент застать ее врасплох. Поэтому сама она держалась напряженно. Хотя признаться, почти каждый рассказ Сноука вызывал у нее живой интерес.

Он так и не пояснил смысл своих туманных слов, сказанных за ужином, вероятно, полагая, что для этого еще не время. Если же Рей пыталась выспросить, что он имел в виду, отговаривался какой-нибудь запутанной несуразицей.

Впрочем, один или два раза Рей показалось, будто в витиеватых, образных рассуждениях Сноука прозвучало предупреждение. Намек на то, что дар, которым она наделена, помимо всех его преимуществ, чрезвычайно опасен — в том числе, и для ее друзей. И в первую очередь, для чувствительных к Силе. Для генерала Органы и для Скайуокера, если тот и вправду обвел всех вокруг пальца (говоря это, Верховный лидер многозначительно и лукаво улыбался).

Как-то раз он сообщил:

— У любого чувствительного к Силе — хотя каждый из них и стремится постичь вселенскую энергию во всех доступных ее проявлениях — имеется свой особый талант. Например, Люк Скайуокер обладает способностью предчувствовать грядущие события. Аналогичным свойством был от природы наделен и его несчастный отец, что в конечном счете и сгубило Энакина. Лея Органа искусна в боевой медитации, и могла бы достичь больших высот, если бы продолжала изучать пути Силы. У ее сына невероятный дар телепатии — кажется, ты имела случай почувствовать его на себе, верно? Но так же, как в тебе, Сила проявлялась на моей памяти только у одного человека…