— На Такодане, — Рей не находила смысла врать. — В пиратской кантине. Я услышала зов, исходящий от старого сейбера, который хранился там, в каком-то потайном помещении. Хозяйка кантины Маз Каната сказала, что этот световой меч когда-то принадлежал Энакину Скайуокеру.

Она решила пока умолчать о видениях, постигших ее после прикосновения к сейберу, решив, что это слишком личное.

— Разумеется, — кивнул Сноук. — Меч Скайуокера, если только это и вправду был он, обладает свойством каждый раз возвращаться к своему истинному владельцу. Он был когда-то сработан руками Избранного и наполнен его духом — потому выбирает в хозяева того, чья чувствительность к Силе столь же необыкновенна. А потом?

— Потом я повстречала Кайло Рена. И тогда…

Верховный лидер мановением руки остановил ее рассказ.

— Довольно. Дальше я могу продолжить и сам. Ты почувствовала в себе растущую мощь, которая помогла тебе одолеть Кайло в вашем ментальном поединке. А после — и в прямом столкновении. Ты сумела победить блестяще обученного рыцаря Силы, однако понятия не имеешь, как это у тебя вышло.

Рей только и смогла, что судорожно кивнуть.

— Расскажи мне о себе? — то ли попросил, а то ли потребовал Сноук.

«Зачем?» — изумилась было пленница. Все краеугольные факты из ее жизни ему, похоже, и так известны: мусорщица-сирота с Джакку, ничем не примечательная «навозная муха», одна из многих. Девочка без прошлого и без будущего, чья внезапно открывшаяся одаренность поразила ее даже больше, чем остальных. Прочего же она сама о себе не знает.

— Где ты родилась? — осведомился Верховный, как бы подсказывая ей, с чего начать. Вероятно, замешательство девушки не укрылось от него. Да и могло ли быть иначе?

— Я не знаю, — вздохнула Рей.

— Сколько тебе лет?

— Девятнадцать.

— Кто твои родители?

— Я не помню их, — призналась девушка. И почему-то добавила: — Только голос…

— Голос? — переспросил Сноук с нескрываемой заинтересованностью.

Девушка умолкла на мгновение. А после промолвила с тем самым упрямством, которое стоит на страже самых невероятных и драгоценных наших фантазий:

— Я знаю, что мои родители живы.

— Твои глаза говорят о другом, — произнес Верховный одновременно ласково и строго.

Рей опустила взгляд — в этом смущенном движении проявилась горькая досада. Она не смогла скрыть того, что всей душой хотела бы скрыть — то, что ожидание ее пустое, и что даже решительному детскому ее упрямству придется склониться перед неоспоримой истиной.

Они разговаривали довольно долго. Собеседник твердо и осторожно расспрашивал девушку о каких-либо неожиданностях и странностях, которые могли происходить с нею, но ей нечем было его порадовать. Ни чудесного чутья, которое позволяло бы ей избегать опасностей. Ни умения читать чужие мысли и улавливать настроение других людей, ни сверхъестественного предвидения. Она была самой обычной девчонкой. Отважная и работящая — вот и все ее достоинства. В остальном таких же, как она, на Джакку полным полно.

Сноук размеренно кивал в такт смущенной, бессвязной речи пленницы с таким видом, словно отсутствие каких-либо подробностей, способных пролить свет на природу ее дара и на собственно происхождение девушки, говорило ему едва ли не больше, чем любые эти самые подробности. И оттого Рей становилось еще более неуютно. Это было то самое невыносимое чувство, которое она впервые узнала после встречи с Кайло — как будто другой человек знает нечто, неизвестное ей самой, хотя и связанное с нею.

— Ты еще молода, — заключил наконец Верховный лидер. — Пожалуй, что даже слишком молода. Ты росла в одиночестве. Среди грязи, голода и всех мыслимых человеческих пороков. Однако я не ощущаю в твоем сердце ожесточения. Это само по себе впечатляет — о таких людях, как ты, принято говорить «цветок, выросший среди засухи».

Он улыбнулся собственной шутке. Впрочем, улыбкой это движение губ, означающее одновременно презрение и великодушие, назвать было нелегко.

Рей молчала. Нельзя сказать, что слова Верховного не льстили ей вовсе. Однако чувство, как будто ее душу разбирают по косточкам, было унизительно.

— Расскажи мне о своих желаниях, — внезапно попросил Сноук. — У нищей сироты, тем более, с такой открытой и светлой душой, как у тебя, их должно быть немало. Готов спорить, ты скрываешь внутри себя богатый, прекрасный мир — своего рода, убежище ото всех невзгод. Не скрывай от меня свои мечты, девочка. Чего ты хочешь больше всего?

— Я не знаю, — отозвалась Рей. Стоит ли говорить, что вопрос в высшей степени смутил ее? — Мне давно пришлось отучиться жить мечтами.

— Врешь, — спокойно проговорил ее собеседник. — Впрочем, я догадываюсь, чего бы ты хотела. Увы, — добавил он, сделав какой-то пространный, не поддающийся толкованию жест, — никто и ничто в мире не способно возвращать умерших, которые окончили свой путь и соединились с Силой. Иные в попытках добиться вечной жизни изощрялись над самой сутью бытия, и все равно не преуспели. Но если ты желаешь обрести дом, поверь, любое место, даже то, которое кажется поначалу мрачным и неуютным, может сделаться таковым, если смирить свою гордость и поглядеть на вещи чуть шире, чем ты привыкла. Какая, в сущности, разница, что называть домом, если тебе все равно не от чего отталкиваться в своих представлениях?