— Они сами нашли меня — Рей и твой дроид, который мне поначалу показался вовсе не таким замечательным, как ты говорил, — уверил Финн и коротко рассмеялся, про себя подумав, что друг влюблен так же, как и он сам, и что это — черт побери! — здорово. Его сердце совсем не источало ревности — возможно, потому, что в глубине души юноша верил в несерьезность и даже абсурдность того, что называют «ревностью», равно как и того, что называют «влюбленностью» — а ведь это для большинства, суть, одно и то же.

— Так где же Рей сейчас?

— Улетела искать Скайуокера, — все таким же шутовским тоном сообщил Дэмерон. — Генерал лично попросила ее об этом, так что у Рей не было ни единого шанса отказаться, даже если бы она и хотела.

— А карта?

— Нашлась, причем самым неожиданным образом. Наконец-то ожидания генерала оправдались, да и наши с тобой усилия не пропали даром.

Он коротко рассказал о внезапном пробуждении R2-D2, в памяти которого, как оказалось, имеется основная, за исключением фрагмента BB-8, карта, ведущая к Скайуокеру. Лея, по его словам, попыталась объяснить такое удачное стечение обстоятельств тем, что последний джедай собственноручно запрограммировал старого дроида выйти из «спячки» именно в тот момент, когда все куски карты будут найдены и собраны в одном месте. Подобное, добавила генерал, весьма отвечало характеру ее брата, ставшему в последние годы крайне скрытным и подозрительным.

— Но почему генерал не отправилась на поиски Скайуокера сама? Для чего ей нужна Рей?

— Гляжу, ты еще толком не проснулся, малыш. Не понимаешь, что наша Рей оказалась чувствительной к Силе, причем такой, что… ух… Если она отыщет Скайуокера и будет обучаться у него, то сама сможет стать джедаем.

Потом пилот вдруг посерьезнел, улыбка спала с его губ, а между нахмуренных бровей напряженной складкой возникла некая мучительная мысль. По размышлял о чем-то важном и, похоже, до крайности неприятном. «Нужно сказать, — решил он вскоре. — Потому что малыш Финн невольно повязан, как и мы все тут. Он все равно узнает, и очень скоро. Так уж лучше, если узнает от меня. К тому же, эта тайна — уже вовсе и не тайна, раз ее знают столько народу…»

— Послушай, приятель, тебе известно, что Рен — это сын генерала Органы? — спросил Дэмерон как можно более непринужденно, хотя голос его звучал натянутой струной.

— Что?! — только и вскричал Финн.

По, не моргнув и глазом, повторил вопрос. Его друг, тяжело дыша, почесал в затылке.

— Я слышал, что Рен — сын Хана Соло. Они при нас разговаривали на мосту. Проклятущее эхо… честно говоря, я до сих пор предпочел бы не знать того, что узнал тогда…

Не договорив, Финн потупился. При воспоминании о том, чему они с Рей поневоле стали свидетелями, внутренности словно скручивало непонятной злой волей, и в груди становилось тяжело.

— Он убил своего отца, — произнес юноша не своим голосом. — Сперва просил у него помощи, уверил, что хочет исправиться. А потом пронзил грудь мечом, когда Хан приблизился к нему, чтобы обнять…

Говоря это, Финн почти не чувствовал, как крупно дрожит от негодования. И уж точно не мог видеть, как кровь отхлынула от его лица, добавив ему, и без того бледному, еще больше бледности, а в глазах появился нездоровый блеск.

По пришел в ужас в равной степени от того, что слышали его уши и от того, что видели его глаза. Болезненный вид друга придал мрачных тонов этому короткому рассказу, и без того холодившему кровь.

— Убил отца?.. — как во сне, повторили его губы.

— Да, убил. Я сам это видел. Это мерзкий человек, паршивая гадина, редкая дрянь. Пожалуйста, друг, скажи мне, что Рей или Чуи прикончили его там, на «Старкиллере». Потому что пока он жив, он не прекратит преследовать Рей. Не знаю только, на что она ему сдалась…

Коммандер Дэмерон взметнулся на ноги. В его мозгу заметались искры.

— Он здесь, — сдавленно произнес По, — и он жив. Рей и Чуи доставили его на Ди’Куар вместе с тобой. Потому что Кайло Рен приходится родным сыном не только Хану Соло, но и генералу Органе, хотя это и выше всякого моего понимания. А генерал скорее согласится сама расстаться с жизнью, чем причинит ему вред.

Сказав это, По опустился на прежнее место и шумно выдохнул.

— Послушай. Тебе все равно пришлось бы узнать обо всем, ты ведь, в конце концов, поневоле послужил для этого типа прикрытием. — Было бы слишком подозрительно, если бы генерал решила взять с собой лишь одного из раненых. — Суть же такова, что Рен — на самом деле Бен Соло, племянник и в прошлом ученик Скайуокера, из-за которого тот, судя по всему, и подался в бега. Рен теперь ищет его, чтобы свести счеты, а генерал надеется прекратить это безумие, хотя, наверное, и сама не верит, что добьется успеха.

Поразительно, какой особый оттенок придает любой истории — а в особенности, такой давней и запутанной, как эта — беглый пересказ в устах человека, практически никакого отношения к пересказываемой истории не имеющего. С одной стороны, язык изложения способен не только и не столько упростить, сколько лишь опошлить события, о которых идет речь, начисто отняв у них душу. С другой стороны, именно такой вариант, как никакой другой, позволяет увидеть самую суть.

На удивление, Финну потребовалось всего несколько мгновений, чтобы одолеть волну возмущенного непонимания и отрицания. А когда он совладал с собой, то запоздало вспомнил о некоторых слухах, которые приписывали главе Сопротивления давнее сожительство с контрабандистом. Вспомнил, какими душевными взглядами обменивались эти двое пожилых людей при встрече на Такодане; и позже на Ди’Куаре Хан Соло едва ли был сам собой, когда глядел в глаза генералу и говорил: «Тебе не понравится…» Вспомнил и то, как Хан поспешно отвернулся, чтобы не видеть удаляющийся силуэт внушающего трепет темного воина, который в тот момент уносил на руках добычу, и как лицо старого капитана приобрело краски скорби, тогда еще Финном почти не замеченные. И скупое упоминание Соло о мальчике, ученике Скайуокера, чей бунт положил конец чаяниям последнего джедая и заставил его удалиться в изгнание. Сопоставив в уме эти подсказки, горькие проблески прошедших дней, юноша, наконец, понял все, и даже то, что в устах его друга так и осталось не высказанным. И первая здравая мысль, посетившая его голову в эту минуту — что он, без сомнения, является идиотом, каких поискать.