Я хотела поискать насекомых в траве, и тут заметила, что трава завяла: молодые листики и стебельки не устилали мелкие камни, а безжизненно лежали на них. Насекомых видно не было. Ну и фокус.

— Привет, — тихо произнес Артем, поворачивая голову. — А где все?

И правда. Еще одна деталь, неосознанно меня удивившая — почему Артем один? У островитян не принято действовать в одиночку, а он ведь из команды «Тайны».

— Кто еще с тобой был? — спросила я.

Артем приподнялся на локтях, и по тому, как менялось выражение его глаз, рассматривающих окрестности, стало ясно, что он не понимает, где находится.

— Сейчас, подожди, соображу… М-м-м!

Я оторопела, но решила, что этот стон вызвала боль.

— Голова кружится? Тошнит? Болит спина?

Артем зажмурился.

— Нет. Все нормально. Но лучше бы я умер.

Он ощупал ладонью свою поясницу.

— Извини. Спасибо. Что там было?

— Не стоит благодарности, — меня озадачило его желание умереть, хотя и явно не серьезное, но свидетельствующее о глобальных неприятностях. — Странный какой-то ожог. Кто тебя так?

Он задумался и снова огляделся.

— Не знаю, сзади прилетело. Похоже, вон от того камня.

Я встала и подошла к булыжнику, на который показал Артем. Рассмотрев внимательнее, слегка пнув носком ботинка, поняла, что это не камень — штучка была того же происхождения, что и развалины, тоже белая и легкая.

— Не трогай! — предупредил Артем.

— Оно больше не работает, — предположила я, но запнула штуковинку подальше перед тем, как вернуться к обломкам. — Так кто с тобой был?

Он медленно сел.

— Никто, Ась. Я просто не разобрался, где нахожусь, когда очнулся.

— Как это случилось? Что ты здесь один? — терпеливо продолжила я.

— Здесь все, — возразил он. — «Тайна» там, за лесом, у речки.

— Где?!

Все страньше и страньше. Я все-таки сплю.

Артем добродушно рассмеялся.

— А, ты же еще не знаешь, какие у нас… чудеса навигации. «Тайна» может выбираться на берег и передвигаться по суше.

Представив подводную лодку вылезающей на берег, я решила, что зрелище это поразительное, и даже не смешное.

— Летать пока не пробовали?

Он помотал головой.

— Пока нет. Но полетим, не сомневайся. Хотя… — добродушие покинуло его, и закончил он грустно: — меня там уже не будет.

— Да почему?

Ему было трудно ответить. Я ждала, сев поудобнее.

Он встал и обошел развалины вокруг. Потом зашел в лес, сразу обратив внимание на мертвых животных. Потрогал стволы сосен. Крикнул из леса:

— Ты никого не видела?

Я тоже не ответила.

Он подошел ближе и спросил:

— Как ты здесь оказалась?

Когда не знаешь, что сказать — говори правду.

— Через портал.

Он помолчал, обдумывая, но все же кивнул. Прийти через портал — это нормально. Никогда ведь не знаешь, куда выйдешь через случайную дырку…

— Здесь была пространственно-временная аномалия, — наконец, сознался Артем.

— Что? — не поняла я.

— Такие штуки стали появляться недавно. «Компасы» определяют их мерцанием. То есть, мерцающие красные точки появляются внезапно, а потом внезапно исчезают. Мы идем туда смотреть, что это такое, а там… — он обвел рукой окружающее пространство с жухлой травой и погибшими зверьками, — так. И люди тоже умирают. Мы хотели успеть до того, как дырка исчезнет и засечь то, от чего так происходит, но максимум, что удалось — это увидеть и уничтожить установку.

— Так это ты разрушил?

Артем разгреб завал и достал короткоствольное ружье. Осматривая, нет ли повреждений, он очень ласково обтер оружие рукой, а затем аккуратно вложил в поясную кобуру.

— Один?

Он посмотрел на меня через силу и сразу отвел глаза.

— Мы устранили капитана.

Ну ничего нет вечного и надежного! Команда устранила Германа?!

— Что?! Кто — вы?

Он напряженно подбирал слова. Он не обязан был оправдываться, но хотел. Хотел потренироваться перед объяснением с капитаном.

— Я, Кирилл и Егор. Мы несли вахту, остальные спали. Мы ждали, что аномалии вновь появятся, и отключили компас капитана.

— Зачем?

— Чтобы он не совался! Ты видишь, что здесь творится, но если бы ты видела людей, погибших в местах аномалий… У них лица искажены от ужаса. Можно только догадываться о том, что они не смогли пережить. А Герман даже не думает об этом, ему надо видеть своими глазами, трогать своими руками, а во что это обойдется — неважно!

— Ясно. А где Кирилл с Егором?