Тем не менее, я искала что-то похожее и нашла: человечески фигуры, на миг замирающие перед прыжком… Однако совсем иначе. Сначала я почувствовала это — не обреченность и смерть, а страсть и жизнь в этом предполетном миге, миге каждого, а потом уже рассмотрела: подростки двенадцати-пятнадцати лет, темнокожие и длинноволосые, мчались на досках по набегающим на острые скалы волнам, и на гребнях волн вместе с досками взлетали в воздух.

Мне достался заряд их радости, и угнетающее впечатление от предыдущей сцены притупилось. Я поняла, что могу долго купаться в море энергии темнокожих туземцев, но в нем не было ничего особенного — счастье, как известно, везде одинаково — и устремила взгляд дальше. Так интересно, что можно увидеть с вершины мира…

Пробежав совсем немного, я оказалась над площадью, заполненной людьми с флагами и транспарантами, без радости, в раздражении кричащими что-то в лад. Другие наблюдали за этой толпой с тесных балконов домов, окружающих площадь, и неодобрительно ухмылялись.

Подчинившись команде, взгляд полетел дальше. Задержал движение в высоком молельном зале, пронесся над полем битвы… и вернулся ко мне. То есть в круглую башню с широкими окнами и добродушным богом.

— Утомляет, — посочувствовал Салдах.

— Что это? — спросила я.

— Места скопления энергии.

— Вы так заряжаетесь?

— Ну… кое-что мы так заряжаем. Для жизни эта энергия значения не имеет, но для творчества — необходима.

— А вживую туда попасть можно?

— Можно. Теоретически. Я точно могу.

— А я?

— А кто вас, «детей звезд», знает? Попробуй как-нибудь. Кстати, а не придумать ли вам для себя другое название. Это не отличает вас от других, ведь все существа являются детьми своих звезд.

— «Перворожденные»?

— А кто тогда будут ваши дети?

От мысли о своих детях я была настолько далека, что вообще никак не восприняла вопрос Салдаха. Каким-то образом у нас, конечно, должны появиться потомки, но перспектива эта казалась настолько отдаленной, что и думать о ней не стоило. Перворожденные.

— У богов рождаются боги? Как становятся богами?

Салдах присел на окно рядом со мной. Свет звезд заиграл переливами на его свободно ниспадающем одеянии и заискрился в серебряных волосах.

— Ты хочешь узнать, могут ли Перворожденные стать богами?

Точно. Мои мысли ему недоступны. Это меня абсолютно не волновало. Но его ответ покажет, что он думает о нас.

— Полагаю, нет. Я знаком с богами других разумных существ, но те существа созданы, как люди, их жизни связаны с их планетами. А вы универсальны. Многих человеческих ограничений для вас не существует. Вам почти нечего преодолевать, и превращение в бога для вас лишено смысла.

— Что такое превращение?

— Люди превращаются в богов — боги сохраняют достаточно человеческого, прежде всего — привычку к человеческому облику, но в нас много того, что в людях нет: даже наши тела состоят из других клеток, выполняют другие функции, не изнашиваются и не стареют. Кровного потомства у нас быть не может. Мы можем создать любое существо, какое захотим, но проще — переделать. Взять, например, готового кота, убрать лишние органы, заменить ткани других органов на более совершенные, прирастить, допустим, крылья и дополнительную пару лап, увеличить раз в двадцать. Такие симпатяжки получаются. И богов из людей делают тоже боги… Знаешь, проявляется иногда этот атавизм — инстинкт продолжения рода.

Салдах ненадолго замолчал, наверное, проецируя только что сказанное на себя. Затем продолжил:

— Откуда взялись первые боги, мы не знаем. И не узнаем — их здесь давно нет.

Откровения Дарха. Насколько он был откровенен? Его ненависть разрешала ему любую ложь или подлость по отношению ко мне, так лгал ли он?

— Всякий человек годится на переделку в бога? То есть, всякий может стать высшим?

— Увы, нет. Только тот, кто знаком с тончайшими вибрациями чистых энергий и, вдобавок, имеющий большой объем.

— …Это как? Жадный Бог был толстым, факт, но Дарх — тощий…

Салдах вновь рассмеялся:

— Душа, малыш, я об этом говорю! Тела у нас такие, какие мы сами хотим иметь, если, конечно, нам это важно. Жадному Богу было неважно, и его тело пародировало душу, вот и все. А душа — это протяженность нас в пространстве. Она может не выходить за пределы тела, а может простираться гораздо дальше него, охватывать души других людей!

— Простите, я не понимаю, что такое душа…

— Способность чувствовать! Мы чувствуем других людей — душа растет, мы вызываем чужие чувства — душа растет, другие люди живут нами — душа огромна!

— А любые чувства годятся, чтобы увеличить душу?

Салдах посерьезнел.

— Любые. Но некоторые имеют побочные эффекты, в разной степени отдаленные во времени: ограничивают разум или подтачивают тело. Я бы не советовал людям испытывать жалость, зависть и ненависть.

Эти слова божие погрузили меня в размышления надолго. Зависть и ненависть — понятно, они, без всякого сомнения, ограничивают разум, но почему вредна жалость?..