–– Да нет, какие наркотики? Тем более, что мы всей семьёй ездили. Однако в тот год в список населенных пунктов был внесен ещё один, мы из-за него большой крюк сделали… Они появились внезапно – 6 человек с автоматами. Отец ничего толком сообразить не успел, как нас вышвырнули из машины. Его оглушили, меня связали, а маму… Они изнасиловали её, все по очереди… А потом… один из них достал кинжал и зарезал её… Она беременная была… Они с отцом так ждали этого ребёнка! А этот ублюдок прямо в живот кинжал ей всадил! Так что нет у меня теперь ни мамы, ни сестрёнки…

–– Антон, не надо! Не продолжай!

–– А что, слушать не хочешь?

–– Я же вижу, как тебе тяжело.

–– Лёша, не мешай! Мне просто выговориться надо. Столько лет держать это в себе… Сколько уж лет прошло, а эта картина до сих пор у меня перед глазами стоит, – с этими словами Антон бросился на землю и заплакал.

Лёша молча сел рядом.

Успокоившись, Симаков продолжил:

–– Они маму убивают, а я не то что сделать что-то, а и крикнуть не могу – голос у меня пропал. А они сделали своё черное дело и исчезли. Отец когда очнулся, чуть с ума не сошел. Спрашивает меня: «Что здесь было?», а я сказать ничего не могу, только мычу. Он милицию вызвал, а они приехали, посмотрели и говорят: «А это вы сами всё подстроили». «У меня жену беременную убили, – кричит он на них, – и значит, это я подстроил?». «Как-то всё неправдоподобно, – отвечают ему, – жену убили, а вас с сыном не тронули». «А ты что молчишь? – пристал ко мне один из ментов, – а ну, рассказывай, что здесь было? Кто это сделал?». Я тогда подскочил к ним, вырвал ручку, бумагу и написал: «Это сделали чеченцы».

–– Антон, а вы что, по Чечне ездили?

–– Нет, но эта дорога проходила недалеко от чеченской границы. «И сколько их было?» – продолжает он допрос. Я написал: «Шесть». «И кто из них насиловал?» – был последний вопрос. Тогда я написал: «Все». «И давно ты не разговариваешь?» – ухмыляется он. «Да брось ты! – вступился за меня другой мент, постарше. – Не видишь, у парня шок. Неизвестно, что бы с тобой было, если бы у тебя на глазах мать изнасиловали и убили». Отпустили они нас. Вернулись мы домой, а отца на работе спрашивают: «Вы почему до конца маршрута не доехали?». Он им всё рассказал, а они только спросили: «А зачем вы там ехали? Ведь маршрут неизменен, и там вам делать было нечего». «Как же так! – удивляется отец. – Вы сами посмотрите!» – и он показывает на путевой лист. «Странно, – заметили они, – но этого города нет и никогда не было в наших планах. Кто его сюда вписал?»

–– Кто же это сделал?

–– Не знаю. А тех чеченцев, их нашли. Менты быстро их раскололи. Оказывается, им заплатили, и заплатил тот, кто вписал город в путевой лист, потому что никто, кроме отца, не знал этого маршрута.

–– Им заплатили за нападение на вас?

–– Им заплатили именно за убийство мамы. Кому?! Кому могла помешать моя мама?!

–– А чеченцы что рассказали?

–– А они так и не открыли имя заказчика. Отец до сих пор пытается его найти. У меня шок долго не проходил. Папа меня по разным врачам водил, но всё безрезультатно. Только через полгода ко мне речь вернулась. Теперь-то ты должен понять, зачем я так в Чечню стремлюсь. Перебить бы их всех, этих чеченцев!

–– А почему ты именно мне всё рассказал?

–– А кому же ещё?

–– Вон их у тебя сколько, целая банда.

–– Эти-то? Толпа идиотов!

–– По твоему разумению и я, вроде, идиот.

–– Нет, Лёш, ты не такой. Ты другой.

–– А вы зачем автомобиль угнали?

–– А вот зачем. Я когда последний раз с майором разговаривал (после драки в казарме), попросил его: «Да отправьте вы меня в Чечню, и дело с концом!» «Не могу, – говорит, – права не имею». Но потом добавил: «Скоро генерал должен приехать. Я поговорю с ним о тебе». Слышал я сегодня их разговор. Так Синицын вот что майору сказал: «Нет, нет и нет! Если Антона убьют в Чечне, Денис Симаков здесь камня на камне не оставит». Как будто отец не знает, почему я здесь и что рано или поздно я должен оказаться в Чечне. Разозлился я на него и потому машину угнал.

–– Разозлился? А ты представляешь, что вам будет, если обнаружат пропажу? Не то, что Чечня, а вообще из армии попрут.

–– Пусть только попробуют! Да и как они узнают? Если только ты им не доложишь.

–– А что, отличная мысль! Вот прям сейчас пойду и доложу! Расквитаюсь с вами за всё, что вы со мной сделали. Но я не стукач. Да если бы мне это надо было, я бы просто не стал чинить машину. Прошел бы мимо, а вы бы здесь куковали, пока вас не обнаружили. Вот бы я повеселился тогда!

–– Лёш, давай прекратим эту дурацкую вражду.

–– Ты первый начал!

–– Ну прости.

–– Да-а? Вы меня чуть не убили, и вообще непонятно, как я жив остался, а ты хочешь отделаться обыкновенным «прости»?

–– Да достало меня всё! Сижу здесь, считай, без дела. Энергию надо было куда-нибудь выплеснуть.

–– Ничего себе, выплеснул! Да я из-за твоей «энергии» чуть концы не отдал!

–– Лёша, помоги мне.

–– Помочь? Тебе?! Ах… Ладно, что делать-то?

–– Можешь узнать, как там? Всё ли тихо?

–– Боишься, что пропажу обнаружат?

–– Конечно, боюсь. А вдруг действительно из армии выгонят? Это тебе не Скворцов с вечными трибунальными угрозами. Генерал церемониться не станет.

–– Ладно, сиди тут. Я скоро буду.

Лёша убежал, а Антон вернулся к «банде».

–– Вы о чем так долго разговаривали? Что ты выяснил? А почему сегодня без драки обошлось? – посыпались вопросы со всех сторон.

–– Драки отменяются.

–– Надолго?

–– На всю жизнь. Парень-то он хороший, честный. И сейчас от его честности зависит наша судьба.