– Таков долг преданных слуг, - сказал он. – Защищать и беречь господ.

Ити с восхищением вздохнула.

Сама она не отважилась бы поступить так – хотя любила юную госпожу. Госпожа Мерит-Хатхор была настоящая героиня, и вполне заслуживала звания старшей в доме после господ. Ити еще раньше готова была повиноваться ей, а теперь…

– Госпожа должна наградить ее, - сказала Ити. – И господин.

– Не твое дело рассуждать, что должен твой господин, - резко заметил врач, раздраженный такой дерзостью. – Он награждает кого решает сам и когда считает нужным.

Ити поняла, что далеко зашла, и замолчала.

Но великий ясновидец решил наградить Мерит-Хатхор – он умел отличать и поощрять людей. Ка-Нейт, пытаясь улыбаться – она все еще страдала из-за казненного – сообщила своей наперснице, что господин жалует ей пять превосходных платьев, каждое из которых не уступало нарядам ее госпожи, и драгоценные украшения, которыми можно было заполнить небольшой ларец. Мерит-Хатхор не любила носить украшения, привлекавшие внимание к ее слишком мужественному для женщины лицу и фигуре, но теперь должна будет это делать, поскольку это заслуженная честь.

Однако это откладывалось на неизвестный срок – Мерит-Хатхор не разрешали вставать. Не разрешала госпожа, больше, чем врач.

– Твое здоровье очень дорого мне, - сказала Ка-Нейт. – И еще дороже теперь, ты мне как мать…

– Не говори так, - ответила Мерит-Хатхор. – Не обижай свою мать. Я довольна тем, что я твоя любимая служанка и опора.

Она помолчала, как будто готовясь сказать что-то, на что до сих пор не хватало сил – сил сказать это разумно.

– Тамит, - сказала Мерит-Хатхор. – Госпожа, здоровье этого дома можно сохранить, только удалив ее, как яд из раны. Это она устроила нападение на тебя.

– Я не верю, - без колебаний ответила Ка-Нейт. – Ты не видела, как больна Тамит – она, возможно, умрет. Она очень страдает. И как…

Она сдвинула брови.

– Ты говоришь, что она могла сделать это сама?

– Не говорю, - сказала Мерит-Хатхор, изумленная этой мыслью, правоту которой тотчас же осознала – несомненно, все было именно так. – Но я скажу сейчас, что ты верно угадала, госпожа. Тамит наняла убийцу, и Тамит ударила себя кинжалом, чтобы ее не заподозрили.

– Она могла себя убить – она почти умирает, - сказала Ка-Нейт, качая головой. – Она могла попасться на краже драгоценностей, которыми заплатила за это – ведь у нее нет таких дорогих вещей. Она могла погибнуть от руки человека, с которым сговаривалась. Она могла ужасно… ужасно погибнуть, если бы ее замысел разгадали. Нужна твердость вдвое больше, чем у мужчин, чтобы сделать все это.

– И, однако же, она сделала все это, - ответила Мерит-Хатхор.

Почему-то с перечислением всех преград, которые преодолела Тамит, уверенность в ее виновности только увеличилась.

– Ты проверяла свои драгоценности? – вдруг спросила Мерит-Хатхор.

Ка-Нейт покраснела.

– Ларец с моими драгоценностями в угловом шкафу спальни, - сказала она. – Я каждый день открываю его, чтобы нарядиться для моего супруга, и драгоценности не меняют своего положения. Кроме того, Тамит выслали из моих покоев еще четыре дня назад.

– И с тех пор она не имела возможности попасть сюда? Никакой? – спокойно спросила Мерит-Хатхор.

Ка-Нейт замолчала; лицо ее омрачилось, брови сдвинулись.

– Она хитра, как шакал, и ядовита, как скорпион, - сказала Мерит-Хатхор. – А сердце у нее из камня. Будь в твои покои сколь угодно узкий лаз, она проникнет сюда. Проверь свои драгоценности сейчас и убедись в моей правоте.

Ка-Нейт сжала губы, но выполнила просьбу. Она достала из шкафа тяжелый драгоценный ларец черного дерева и, сев и поставив его себе на колени, стала перебирать украшения.

И вдруг ее пальчики замерли, и она подняла на наперсницу встревоженный взгляд.

– Мерит-Хатхор, я не помню всех этих вещей! Их так много, что я даже не перебрала их все – ведь я в доме моего супруга всего неделю!

Мерит-Хатхор мрачно и значительно улыбнулась.

– Следовало составить их опись, - сказала она. – Но теперь поздно.

– И все равно я не верю, - сказала Ка-Нейт.

– Почему? – спросила Мерит-Хатхор. – Почему ты не веришь теперь, когда имеешь все доказательства?

И вдруг хозяйка подошла к ней и нависла над раненой, почти грозно.

– Я не имею никаких доказательств, - дрожащим от гнева голосом сказала она. – Я имею только твои домыслы и подозрения. Ты бы не говорила так, если бы знала, чему подвергается человек за преступление, в котором ты обвиняешь ее…

– Я знаю, - сказала Мерит-Хатхор. – Я дочь писца, прежде дома твоего отца служившего при храме Птаха в Мен-Нефер. Я знаю все способы, какими казнят за преступления, а также то, что часто казненные осуждаются посмертно.