– Садись!

Из-под маски прозвучал львиный рык, а не человеческий голос. Менес слышал, как говорят воины бога, но сейчас содрогнулся и втянул голову в плечи. Он молча забрался в кабину и сел между колен отца; тот обхватил его своей лапой, а другой повернул какой-то рычаг…

И по обе стороны от Менеса плавно развернулись два огромных белых крыла; машина оторвалась от земли, и та стала все уменьшаться и уменьшаться. Менес тихо вскрикнул от восторга; твердая рука крепче прижала его, не давая дернуться и вывалиться. Но он бы не вывалился. Он больше не боялся, Менес сейчас был в своей стихии!

– Как хорошо! – воскликнул мальчик, ощущая себя могучей птицей. Нет, лучше – повелителем могучей птицы, повелителем маленькой земли, плавно и стремительно уносившейся под крылом виманы назад.

– Не болтай! – рыкнул над ухом голос. Менес замолчал, но улыбаться не перестал. Он даже зажмурился на миг; мальчику хотелось, чтобы этот полет никогда не кончался.

Но стоило ему так подумать, как они начали снижаться; теперь ему пришлось ухватиться за отцовскую юбку-повязку, чтобы удержаться. Но Сит-Ра сам удержал его надежно, как камень. Он посадил свой летательный аппарат плавно, точно на пуховую подушку, как будто ему ничто не мешало.

Сит-Ра подхватил сына под мышки, чуть не оцарапав боевыми перчатками его голые бока, и высадил из машины.

– Вот дом бога, - прорычал он, указывая на возвышающийся перед ними дворец, напоминавший усеченную пирамиду. – Соберись!

Они приземлились на белую каменную площадку позади белой каменной громады. Менес только сейчас увидел, какая это громада.

Сколь же велик бог, живущий в таком доме?..

– Мы сейчас войдем прямо во дворец? – спросил Менес. Одинокий голосок его прозвучал, как и следовало голосу испуганного ребенка.

– Сейчас ты должен молчать и держать глаза и уши открытыми, - повелел “Анубис”, в котором очень трудно было признавать отца. – И делать только то, что тебе прикажут!

– Да, отец.

Больше отец, казалось, не обращал на него внимания. Воздев энергетическое копье, он направился прямо к низкой квадратной двери в толще белой стены дворца. Менес с изумлением увидел, что проход не закрывается… или не закрыт сейчас; однако по обе его стороны стояли грозные воины в соколиных масках. Похожие на отца. Но отец был грозней.

При виде подходившей пары часовые взяли копья наперевес. “Анубис” тоже взял копье наперевес и рыкнул:

– Начальник стражи бога! Веду нового жреца для Ра!

Как будто и не о сыне говорил. Но энергетические копья стражников тотчас же поднялись обратно. Один сокологлавый “Хор” отсалютовал начальнику, ударив копьем в землю, и оба воина опять замерли, как истуканы. Однако похоже было, что войти явившимся не воспрепятствуют.

По-прежнему никак не ободряя сына, Сит-Ра вошел в узкий коридор с низким массивным потолком; их сразу накрыли прохлада и тень. Тут Менес понял, что пока они убирали следы его вчерашнего богохульства и летели в дом Ра, уже рассвело.

“И где же сейчас великий бог? Может, в небе? А вдруг мы опоздали?..”

При этой мысли у Менеса чуть не подкосились ноги. Но мешкать и спотыкаться было нельзя, и он не споткнулся. Мальчик молча и сосредоточенно следовал за отцом навстречу величайшему событию своей жизни.

Каменный коридор и его ответвления были желтовато-белыми, узкими и одинаковыми: Менес только диву давался, как отец узнает дорогу. Во всем дворце, казалось, не было ни души, кроме них двоих. Но вот однообразие кончилось, и они вышли на высокие окованные бронзой двери.

Менес приготовился к тому, что они так и войдут; и уже набрал в грудь воздуху, как перед прыжком в воду, но тут вдруг отец остановился и, нажав на синий камень-кнопку на шее, сложил свою маску. Звероподобный “Анубис” превратился в мощного красивого мужчину, обеспокоенного мужчину.

Отец с любовью и тревогой смотрел ему в глаза.

– Веди себя достойно, Менес.

Его твердые губы дрогнули, подведенные белым глаза как будто стремились запечатлеть лицо сына, точно перед прощанием навек. Менес кивнул, желая продлить этот миг единения, но в следующий миг рука отца поднялась к маске, и Сит-Ра опять лишил себя лица.

Он подтолкнул сына широкой ладонью, так что драгоценный амулет, свисавший между лопаток Менеса, больно ткнулся ему в спину.

– Входи.

“Один?” - подумал Менес, но не сказал. Очевидно, один. Мальчик налег на бронзовые двери, но сил открыть их не хватило; тогда “Анубис” легко отворил дверь для него одной рукой.

Менес, не зная, как держаться – то ли втянуть голову в плечи, то ли развернуть плечи – неловко шагнул в зал.

В следующий миг, ничуть к этому не приготовившись, Менес узрел единственного владыку земли и неба.