Боярская дочь помотала головой, ничего не видя от слез, точно в жалкой попытке доказать – что уж она-то никогда не предаст своего князя, каковы бы ни были другие! Но Дракула больше не смотрел на нее.

– Уйди, - приказал он мертвым голосом.

Елизавета не двигалась с места.

– Изыди! – шагнув к ней и сверкнув глазами, рыкнул Дракула так, что княгиня пошатнулась от страха; она поклонилась и выбежала вон. Господарь еще успел услышать, как она всхлипывает за дверью.

А потом вдруг страшно, беззвучно рассмеялся; лицо Дракулы свела гримаса, точно на нем отразились муки бесчисленных его жертв. Когда он оттолкнул, испугал жену своим жестом и криком, больше всего ему хотелось, чтобы Елизавета бросилась к нему и обняла, преодолев свой страх. Но никто не мог преодолеть страха перед князем Цепешем.

– Отче наш, - прошептал Дракула; на глазах его выступили слезы. – За что послал меня на такую муку себе и другим? Сын Твой единосущный принял муки для спасения нашего - а я принимаю крестные муки только для человеческого терзания…

Он поник головой, хотел стать на колени – но не успел; опять скрипнула дверь. Вошел витязь.

Этот человек всегда чувствовал, когда в нем была нужда.

– Князь, - начал Корнел; должно быть, он принес какие-то вести, дурные или даже обнадеживающие, – но при виде лица Дракулы, ничего не сказав, быстро шагнул к нему, простирая руки.

Колосажатель припал к витязю, приникнув головой к его плечу. Он сжал его могучими руками так, что мог бы легко раздавить ребра; Корнел слышал вырывавшиеся из груди Дракулы жуткие звуки, князь содрогался, точно смеялся или рыдал без слез. Такие припадки случались с его государем нечасто – и Корнел, ощущая муку Дракулы как свою, гладил князя по черным густым волосам, ловил каждый его натужный вздох.

Их груди вздымались и опадали вместе.

Потом господарь выпустил Корнела из объятий – и посмотрел в его лицо. Глаза Дракулы были сухи, выражение холодно и жестоко.

– С чем пришел? – спросил князь.

– Явились пастухи из твоей долины, государь, - потупив глаза, ответил витязь. – Они предлагают тебе помощь.

Все еще яркие, полнокровные губы Дракулы насмешливо изогнулись под длинными густыми усами.

– Чем же мне могут помочь мои пастухи?

– Бежать, - после небольшого колебания ответил Корнел. Он поднял глаза и воззрился князю в лицо. – Эти люди знают здесь каждую тропинку – ты же…

Дракула усмехнулся, почти повеселел после такой дерзости.

– Я же не бывал на моей земле уже десять лет и совсем не знаю ее! Что ж, введи их!

Корнел поклонился и направился к двери. У выхода он задержался и опять посмотрел на князя.

– Государь, ты и в самом деле побежишь?

Дракула улыбался. Улыбка затаилась теперь и в его глазах, повидавших все, утомленных бесконечной человеческой подлостью и гнусью. Но не всегда люди боялись князя Цепеша, не всегда его и предавали!

– Нет, я не побегу, брат-дракон, - сказал Дракула. – Корвин придет.

Ночью Дракуле не спалось, хотя обычно день, посвященный упражнениям с оружием, которыми он никогда не пренебрегал, утомлял его достаточно, чтобы спать беспробудно. Он лежал с широко открытыми глазами и внимал тому, как за окном клокочет Арджеш, - и слышал, как рядом стонет во сне Елизавета, которую мучили тяжелые видения.

Вдруг что-то просвистело над его головой. Стрела! Дракула быстро сел в постели, ошеломленно глядя, как клюнувшая вытертый ковер стрела осталась лежать на полу.

Если бы Дракула не лежал, а сидел на кровати – или сидела его жена, – стрела вонзилась бы одному из них в висок.

К стреле была прицеплена записка. Спрыгнув с кровати, князь подхватил послание – и коротким осторожным рывком стащил клочок пергамента. Письмо было на валашском языке: незнакомая рука.

Надежда на помощь Корвина развеялась как дым.

“Дракон-красавчик на горе, - прочитал Дракула шепотом. – Скройся под землю. Не жди ворона: ворон дождется падали”.

– Раду, - прошептал господарь, уронив письмо.

Письмо от какого-то тайного доброжелателя означало, что Раду чел Фрумош, с подлыми боярами и собственными турецкими силами, сипахами*, подошел совсем близко и встал лагерем напротив Поэнари. Не сегодня-завтра он нападет на замок брата. Конечно, это послание могло быть военной хитростью; но о нем прежде всего непременно следовало оповестить рыцарей!

Не вспомнив о жене, Дракула выбежал за дверь. Елизавета, которая наконец успокоилась и крепко заснула, не пробудилась, даже когда ее муж за стеной начал громогласно созывать своих витязей.