Нина, отложив телефон на стол, схватилась за голову руками.

— Ты счастлива? — с улыбкой спросил Йен.

Нина взглянула на него.

— Это не описать словами… Йен, я буду сниматься в «Трёх иксах!» — с этими словами болгарка, будучи больше не в силах сдерживать свои эмоции, кинулась Йену на шею, а тот, быстро сориентировавшись, подхватил её на руки. — Боже, Йен, ты не представляешь, как я об этом мечтала!

— Я знаю, Нина. Я всё знаю, — прошептал он, едва касаясь губами её. — Я так тобой горжусь, котёнок, — сказал он, чуть приподняв болгарку таким образом, что теперь она могла смотреть на него немного снизу вверх, и взглянул ей в глаза.

— Йен, спасибо тебе, что поддерживал меня всё это время. Без тебя я бы сошла с ума.

Нина крепко обняла брюнета за шею и наклонилась к его губам.

— Я люблю тебя. — прошептала она, целуя его.

— Я люблю тебя. — повторил Сомерхолдер.

Нина почувствовала, что, кажется, наконец обрела то, к чему так давно стремилась и что так давно искала: она была абсолютно счастлива. И счастье это оказалось таким простым, таким близким, что Нина и сама не до конца понимала, как в её жизни всё могло повернуться так лишь в одночасье. Однако она не хотела над этим задумываться, а просто наслаждалась тем, что происходит в её жизни, и сильно верила: всё обязательно будет хорошо.

====== Глава 39 ======

Soundtrack: Анна Седокова — Привыкаю я к твоим губам

Внеплановый отпуск Йена и Нины в Торонто удался на славу: проведя месяц в родном городе болгарки, они наконец-то смогли отдохнуть от проблем, рабочей суеты и журналистов. На глаза папарацци они старались не попадаться, не желая в ближайшие месяцы видеть свои имена на первых полосах изданий, хотя от взрыва в прессе это их не спасло: едва появилась информация о том, что Йен расстался с Никки, и он находится с Ниной в одном городе, одна за другой интернет и многие печатные издания взорвала новость о том, что Сомерхолдер вернулся к Добрев. Естественно, ни сами актёры, ни их представители и друзья эти слухи никак не комментировали, но многие фанаты принимали их как личный праздник. Положение дел вызывало у Йена и Нины лишь улыбку, а иногда даже истерический смех, так как журналисты, уверенные в правоте своих домыслов, придумывали самые разнообразные варианты развития событий и причины возобновления их отношений: от обычного «вдруг поняли, что не могут друг без друга» до самых невероятных — например, в одном из изданий появилась вполне серьёзная статья о том, что вернуться к Нине Сомерхолдера якобы уговорила её мать, а от Никки просто откупились деньгами.

Родители Нины, хоть и очень хотели, чтобы она осталась в Торонто вплоть до начала съёмок её нового фильма, но всё же её выбор вернуться в Ковингтон вместе с Йеном приняли, понимая, что сейчас ей очень важно было быть с любимым человеком.

— Не описать словами, какой это кайф — просыпаться в одиннадцать утра, слышать щебетание птиц за окном, вставать с постели, понимая, что никуда не надо спешить, — с упоением рассказывал Йен, вытирая голову после душа и спускаясь на кухню. — Так и хочется сказать: «Доброе утро, прекрасный мир!»

— Судя по обновлениям в моей ленте в «Твиттере», ты уже сказал, точнее, написал, — хохотнула Нина, подходя к Йену и целуя в губы.

— И всё-то ты знаешь, — улыбнулся Сомерхолдер. — Какие планы на сегодня?

— Как какие? Первым делом собирать чемоданы, — ответила Нина. — И знаешь… Родители ушли на выставку, в картинную галерею Онтарио. Мама вчера обмолвилась, что дома нужно бы убраться. Давай сегодня приберёмся здесь, пока моих родителей нет? Чего их зря загружать.

— Конечно, без проблем, — сказал Йен. — Слушай, а сколько примерно будут отсутствовать твои родители?

— Думаю, что целый день — они потом ещё хотели устроить шопинг, так что, думаю, часов до шести их точно не будет. А что?

Сомерхолдер и притянул болгарку к себе.

— Понимаешь ли, в чём дело… — проговорил он, вешая полотенце на спинку ближайшего стула. — Вчера я вдруг вспомнил, что с момента операции прошло уже два с половиной месяца, и доктора говорили, что, если болей в сердце и других проблем не будет, то мне можно будет окончательно вернуться к нормальной жизни и… Ну, знаешь, разнообразить физические нагрузки чем-то более приятным. Я чувствую себя прекрасно, поэтому… Как ты смотришь на то, чтобы немного размяться перед уборкой, м? — Йен хитро улыбнулся, и Нина поняла, к чему он клонит. — Всё равно твоих родителей нет дома…

— Что, прямо сейчас? — произнесла Нина, будучи не в силах сдержать смешок от щекотки, пока Сомерхолдер покрывал нежными поцелуями её шею.

— Не хочу терять ни секунды, — прорычал он.

Йен, не прекращая целовать болгарку, попытался побыстрее расстегнуть пуговицы на её тоненькой блузке. Однако у него дрожали пальцы, тело горело огнём, а сознание было затуманено, так что сейчас он не был способен выполнить даже такие нехитрые действия, поэтому он, оставив попытки, неловко снял блузку с Нины через голову. Йен на мгновение почувствовал себя застенчивым старшеклассником, который до этого момента с девушками лишь целовался. Добрев потянула Йена за футболку и, быстро выведя его из кухни, поспешно сняла её с Сомерхолдера, отбросив куда-то в сторону. Неожиданно для самого Йена Нина взяла инициативу в свои руки и с силой откинула его на широкий мягкий диван в гостиной. Болгарка начала покрывать поцелуями его тело, постепенно опускаясь всё ниже. Брюнет протяжно простонал, почувствовав на своей груди влажное прикосновение губ девушки.

— Ты сводишь меня с ума, — произнёс он, запрокинув голову и коснувшись ладонью её затылка

У Нины бешено колотилось сердце, а в висках пульсировала кровь. Она ощущала приятное тепло внизу живота, постепенно разливавшееся по всему телу, желала поскорее почувствовать своего мужчину в себе, но хотела растянуть наслаждение для них двоих. Девушка исследовала каждый сантиметр кожи Йена, вдыхая приятный аромат его тела, смешавшийся с сандаловым запахом парфюма Сомерхолдера, и, чувствуя, как у него невольно напрягаются мышцы брюшного пресса, слышала, как он тяжело и прерывисто дышит. Нина чувствовала, как рука Йена, опускаясь ниже, к пояснице, скользила по её спине. Каждое прикосновение этого мужчины отзывалось не только в ее теле, но и в душе тысячами электрических разрядов. Для Нины это было самым приятным ощущением. В эти мгновения ей казалось, будто бы внутри у неё натянуты тугие струны, которые вот-вот грозили порваться, заполнив её неповторимой эйфорией.