После того, как она наскоро покормила девочку, Нина поняла, что малышка хочет спать. Болгарка взяла Амели на руки.

«Господи, кем же нужно быть, чтобы оставить собственного ребёнка?» — думала Нина, укачивая девчушку и не отводя взгляд от её ангельского личика.

Из головы у болгарки не шли первые строчки записки: из них она понимала, что ребёнка, по всей видимости, оставили у их с Йеном дома намеренно. И значит, это был кто-то, кто их знает… У Нины не было знакомых с детьми такого возраста, родственников — тем более, поэтому предположение, что девочка может каким-то образом относиться к ней, она сразу отвергла. Но в записке был упомянут и Йен… Нина в уме посчитала сроки, и, словно вспышка, у неё в голове возникла мысль: а что, если это…дочь Йена?! По сухим цифрам всё сходилась: если малышка действительно родилась в декабре 2014 (а это было похоже на правду), то Йен мог запросто иметь отношения с её матерью, ведь до появления девочки на свет его не связывали отношения ни с кем (Нина напрягла память и вспомнила, что с Никки Йен начал встречаться лишь в мае 2014). Чем больше Добрев об этом думала, тем сильнее у неё начинали дрожать руки. До прихода Йена она не могла найти себе места и тщетно пыталась успокоиться. Она начала всматриваться в лицо девчушки, но никаких общих черт с Сомерхолдером не находила.

«Господи, Нина, чем ты занимаешься», — думала она. «Невозможно предугадать, чей это ребёнок и как он здесь оказался».

Однако доводы здравого смысла были слабы перед эмоциями. Нина почувствовала некоторое успокоение, когда вечером услышала звонок в дверь: вернулся Йен.

— Привет, котёнок, — улыбнулся он, проходя в дом и целуя болгарку в губы. — Знаешь, такая тёплый вечер стоит… Может быть, сходим на озеро?

— Йен, думаю, сегодня точно не получится, — рассеянно пробормотала болгарка.

— Что случилось? — насторожился Сомерхолдер, увидев беспокойство Нины и то, как у неё дрожали губы.

— Йен, мне надо тебе кое-что… Точнее, кое-кого показать, — произнесла Нина и, дождавшись, пока Йен снимет верхнюю одежду, провела его в гостиную, где стояла коляска.

Йен не верил собственным глазам. Наклонившись к коляске, он увидел посапывавшую в ней девочку.

— Кто это?.. — ошарашенно спросил брюнет.

— Я не знаю… — проговорила Нина. — Но, возможно, это твоя дочь.

====== Глава 40 ======

Последняя фраза Нины послужила для Йена чем-то наподобие холодного душа и вырвала его из забытья. До этого момента пристально смотревший на малышку, теперь он перевёл взгляд на Добрев и понял, что сама она удивлена не меньше него самого и даже напугана.

— Что? — только и смог вымолвить Йен.

— Я сама ничего не понимаю, — пробормотала Нина, опустив глаза и мотнув головой.

Болгарка взяла с журнального столика записку, которую она нашла пару часов назад, и протянула её Сомерхолдеру. Йен вчитывался в строки, выведенные не слишком аккуратным, но вполне понятным почерком, и не верил своим глазам.

— Это же бред, — проговорил он.

— Не знаю, может быть, — словно в забытьи, сказала Нина. — Только факт остаётся фактом, ребёнка подбросили почему-то именно нам.

Николина взглянула на Йена: он стоял, не шелохнувшись, жадно вглядываясь в листок и стиснув зубы. В душе у Сомерхолдера всё оборвалось. В этот момент в его сознании, словно яркая вспышка в темноте, мелькнуло имя давней знакомой, которую он уже давно не вспоминал: Эмили. Сентябрь 2013 года. Беременна.

«Это невозможно», — твердил голос его подсознания. Если считать 8 декабря 2014 датой рождения девочки, то сроки явно не сходились. Умом Йен это прекрасно понимал, но сердце у него было не на месте. Словно пьяный, он, немного шатаясь и не отводя взгляд от записки, сделал пару шагов в сторону дивана и присел на его край. Йен ничего не говорил, и лицо его выражало чувство сильнейшей тревоги и недоумения. Такая реакция возлюбленного насторожила Нину. Она присела рядом с Йеном.

— Где ты нашла ребёнка? — едва слышно спросил он.

— Я возвращалась с площадки и обнаружила коляску прямо у нашей двери, — отозвалась Добрев. — Думаю, тебе несложно представить, в каком шоковом состоянии я была. В коляске я нашла эту записку. Знаю, в таких случаях нужно обращаться в полицию или в органы опеки, но… Не знаю, Йен, мне стало страшно за ребёнка. В глубине души я почувствовала, что пока, хотя бы до твоего прихода, малышку нужно оставить здесь. Я обошла всех соседей, но никто из них даже не видел, как коляска появилась около нашего дома.

Сомерхолдер озабоченно потёр глаза.

— Этого не может быть, — мотнул головой он. — Не может быть, чтобы это была моя дочь… Это было в 2013 году, ребёнку Эмили сейчас не меньше полутора лет… — шептал он.

— Какой Эмили? О чём ты? — непонимающе спросила Нина.

Йен не хотел вдаваться в подробности, его знакомство с Эмили для него было давно в прошлом, но с Ниной он хотел быть предельно откровенным, поэтому решил рассказать ей обо всём.

— Эмили — моя… Знакомая, — сказал Йен. — Я познакомился с ней два года назад, после того, как мы с тобой расстались. Я тогда был сам не свой — много пил, все вечера напролёт проводил в барах, постоянно находился в поисках досуга, который мог бы помочь мне забыться хотя бы на время. Обычная история: мы понравились друг другу, в ту же ночь переспали. Об отношениях не шло и речи, это даже был не секс по дружбе, это ещё меньшее.

Сомерхолдер потёр руками виски и продолжил.

— Мы просто хорошо друг с другом проводили время. Но вскоре мне это надоело, эта девушка не была интересна мне в силу некоторых особенностей своего характера. Спустя четыре месяца я решил порвать с ней все связи, хотя было видно, что она испытывает ко мне симпатию: очень часто инициатором встреч была она, она часто звонила мне, пыталась всеми возможными способами меня как-то удержать рядом с собой. Мы перестали общаться почти на месяц, но затем она появилась в моей жизни вновь. И сообщила, что беременна.