Нина потерла глаза и закрыла лицо руками. Сейчас ей было ровным счётом наплевать на своё самочувствие — главным для неё было знать, что самый глупый поступок в её жизни не будет стоить ей радости материнства. В голове крутились разные мысли. Николина почувствовала, как у неё начали гореть щёки. Предстоял разговор с мамой обо всём том, что произошло… Девушка не знала, что сказать Микаэлле и как всё объяснить. Но в том, что родственники всё узнали, Нина нашла и плюс: теперь ей не придётся лгать и пытаться улыбаться, стараясь убедить близких в том, что у неё всё в порядке. За эти несколько дней болгарка так устала от лжи, что была рада тому, что теперь она сможет вздохнуть спокойнее.

Микаэлла вернулась в палату спустя минут двадцать без Сандро, видимо, решив поговорить с дочерью.

— Уже поговорили с врачом? — спросила она, заглянув в палату.

— Да, мам. проходи, — позвала Нина и улыбнулась.

— Ты сегодня всех нас так напугала… Отец хотел сорваться и ехать с нами в госпиталь, мы с Сандро насилу его отговорили. Всю ночь держали связь.

— Пусть папа не волнуется, всё уже нормализовалось, — сказала Николина.

— Тебе уже правда лучше? Мне уже так страшно после сегодняшней ночи… — с этими словами Микаэлла аккуратно положила руку на лоб дочери, как это делают обычно матери маленьких детей, стараясь понять, есть ли у их чада температура, когда под рукой нет градусника.

— Мне уже гораздо лучше, чем ночью, хоть врач и сказал, что мне придётся остаться в госпитале ещё на несколько дней. Только чувствую слабость.

— Это пройдёт, главное, не перенапрягайся. Нина… Врачи нам всё рассказали. Я понимаю, что тебе сейчас тяжело говорить обо всём случившемся, — проговорила Микаэлла. — Я не буду тебя мучить или читать морали: я ведь знаю, что ты у меня умная девочка. Я хочу лишь сказать, что ты всегда можешь на меня положиться. Я всегда буду на твоей стороне и постараюсь понять.

Нина положила свою руку на руку Микаэллы.

— Мама, я дура, я знаю это…И всё, что происходит со мной сейчас — уход Йена, подобные осложнения, психологическое состояние, — абсолютно заслуженно. Я не хочу и не буду оправдываться, потому что моему поступку логического оправдания нет. Это был страх. Я испугалась. Спасовала. Наверно, так должно было случиться, я должна была пройти через всё это, чтобы переосмыслить свои ценности и правильно расставить приоритеты. Прости за то, что скрыла от тебя всё это… Я не знала, как рассказать об этом. Я сама боялась и до сих пор боюсь вспоминать обо всём.

— Чш-ш-ш, девочка моя, успокойся, — ответила мать. — Я вижу, что ты осознала все свои ошибки. Просто знай: всё наладится, пусть даже и не сразу. Ты сильная. Ты боец, Николина. Не дай этому сломать тебя.

— Я надеюсь, что Йен когда-нибудь сможет простить меня, — сказала Нина. — Этот человек… Я, наверное, никогда не смогу разлюбить его, мама. Мне очень перед ним стыдно.

— Может быть, мне с ним поговорить? — предложила Микаэлла. — Думаю, сейчас он на эмоциях, но, возможно, позже…

— Нет! — воскликнула Нина. — Не надо. Йен вправе относиться ко мне так, как считает нужным. Я причинила ему сильную боль, и отрицать это бессмысленно. Это предательство, мама. Я сама всё это заварила, сама и буду расхлёбывать. Время всё расставит по своим местам.

— Я узнаю свою сильную девочка, — сказала мама Нины. — Кто знает, может быть, когда-нибудь вы оба сможете отпустить всё это и даже наладить отношения.

— Я не надеюсь на возобновление отношений. Но мне искренне хочется верить, что Йену скоро станет легче, и он найдёт в этом мире что-то такое, что поможет ему забыть обо всём.

— Пусть так и будет, — полушёпотом сказала Микаэлла.

Хоть Нина и не любила больницы и врачей, время в госпитале летело быстро. Конечно, не об этом мечтала Николина, приехав в Торонто, но везде она старалась искать и позитивные стороны: например, постоянный постельный режим позволил посмотреть ей несколько фильмов, которые она откладывала на потом из-за напряжённого графика. От тоскливых мыслей отвлекало и общение с Кэндис, по обыкновению смешившей её. Подруге Нина о том, что она в госпитале, не сказала ничего, поэтому темы их разговоров, к счастью для Добрев, были далеки от врачебной тематики.

«Ох уж это чувство, когда ты встречаешь бойфренда лучшей подруги на пробежке, и в конечном итоге наматываешь вместе с ним и Джо километры по всей округе всё утро», — такое сообщение послала Кэндис Нине перед тем, как уйти на прогулку вместе с Кингом. К сообщению было прикреплено фото, на котором Аккола была запечатлена вместе с раскрасневшимися и лохматыми, но широко улыбающимися Йеном и Джо, одетыми в спортивную форму. Нина с грустью улыбнулась, глядя на фотографию, и сохранила её в память телефона, сама не понимая, зачем.