— Врачи не рекомендовали принимать обезболивающее до их приезда, — с трудом ответила Нина, держась рукой за живот. — Не волнуйся, Сандро, я потерплю, они обещали поторопиться.

— Может, тебе хотя бы воды попить? — участливо спросил парень.

— Нет, нет, не надо, спасибо тебе, — прошептала девушка. — Я просто сейчас полежу, может, если не буду двигаться, боль немного утихнет.

Своё обещание медики выполнили и были точны как часы, приехав уже спустя десять минут после звонка Микаэллы. Врачи «Скорой помощи» заподозрили у девушки аппендицит, причём, вероятно, уже в запущенной стадии, которая в любой момент могла привести к перитониту. Поэтому было принято решение срочно транспортировать её в ближайший госпиталь. Картину усложнял тот факт, что, в соответствии с предварительным диагнозом, поставленным врачами, человеку обычно запрещается принимать любые обезболивающие препараты, потому как это может привести к затруднениям в дальнейшей диагностике ввиду исчезновения основных симптомов заболевания. О том, что происходило в больнице, болгарка уже практически не помнила частично из-за болевого шока. Врачи вкололи Нине большую дозу сильнодействующего анальгетика, как только стало ясно, что первый их диагноз — острый аппендицит — оказался неверным. Можно считать огромным везением тот факт, что медики, исключив воспаление аппендикса и перитонит, поняли, что продолжать диагностику по гастроэнтерологии бессмысленно. Локализация боли и её характер их так же, как и Нину, заставил думать о проблемах со стороны гинекологии, и поэтому дальнейшее обследование уже проводилось в этом направлении. Всё происходившее далее для Нины было как в тумане.

Прийти в себя болгарка смогла только утром. Чувствуя странную боль в руке, Нина с трудом открыла глаза. Сфокусировать взгляд было сложно — перед глазами всё плыло. Живот уже не болел так сильно, однако неприятные тянущие ощущения всё же остались. Наконец девушка поняла, что находится в больничной палате: высокие потолки, белые стены, яркий свет, заливающий всё помещение, капельница с катетером, от которого, по всей видимости, и болела рука. На соседней койке Николина увидела сидящего, согнувшись и облокотив руки на колени, старшего брата, читающего что-то на телефоне.

— Сандро, — слабым голосом произнесла она.

Парень сразу же оторвался от чтения и встал, подойдя ближе к сестре.

— Слава Богу, очнулась, — сказал он. — Напугала же ты нас всех, Нинс.

— Вы с мамой провели здесь всю ночь? — спросила Добрев.

— Да, — ответил брат. — Как же тебя можно было оставить. Ни мы, ни врачи ни могли подумать, что всё настолько серьёзно.

Нина безуспешно пыталась сконцентрироваться на своих мыслях, но в ушах стоял шум, а голову будто бы стягивало обручем, что не позволяло брюнетке сосредоточиться.

— Глупый, конечно, вопрос, но что со мной было?

— Я не разбираюсь в «женских» диагнозах, — рассеянно пробормотал Сандро. — Сейчас как раз придёт врач и всё тебе объяснит, они с мамой разговаривают в коридоре. Общими словами — у тебя открылось сильное кровотечение, это было связано с твоими болями. Была угроза сепсиса, но она миновала, к счастью. Но ситуация по-прежнему остаётся серьёзной. Несколько дней тебя точно продержат в госпитале под контролем специалистов. Нинс, наверное, сейчас не время такое спрашивать… Но я не могу этого не сделать. Прости меня за это, я должен знать… Прошу, пообещай, что ответишь честно.

— Да, конечно, — слабо кивнула Нина.

— Это Йен тебя заставил? ..

Сначала Нина не поняла, о чём говорит Сандро, но уже через несколько секунд почувствовала, как её руки холодеют. В её сознании наконец сложилась более или менее полная картина произошедшего, и Нина поняла, что появившиеся проблемы со здоровьем — последствия аборта. И именно об этом спрашивал Сандро. Получается, что и мама, и брат обо всём узнали… Нина хотела этого меньше всего не только потому, что не хотела никого посвящать в случившееся — даже родных, но и потому, что прекрасно знала: родители будут безумно за неё волноваться. Тем не менее, Николина понимала: отрицать что-то и пытаться хитрить уже бесполезно.

— Если это так, — продолжил Александр, — я набью ему морду, я клянусь.

Нина посмотрела на брата и увидела, как он стиснул зубы. В его карих глазах, кажется, в этот момент почти почерневших, горел огонь ненависти, и было заметно, что он с трудом сдерживается, чтобы не закричать.

— Поэтому я здесь, да? — спросила Нина.

— Да, — кивнул Сандро. — Это из-за аборта.

Добрев громко вздохнула и попыталась подняться на локтях, чтобы присесть.

— Сандро, Йен тут не причём, — наконец сказала Нина. — Я ему даже ничего не сказала о своей беременности. Ему рассказала Кэндис в тот день, когда я сделала операцию. Я призналась ему во всём… Мы расстались именно из-за этого.

Девушке было трудно говорить из-за общей слабости, но эти слова она постаралась произнести как можно быстрее, потому что они причиняли ей невероятную боль. Она боялась снова вспомнить обо всём произошедшем. Брат ничего не успел ответить. Нина вдруг взяла Александра за руку и посмотрела ему в глаза, из последних сил сдерживая слёзы.

— Сандро, умоляю тебя, не спрашивай больше ни о чём. Говорить об этом для меня смерти подобно, правда. Поэтому я не хотела рассказывать об этом вам. Последнюю неделю я провела в личном аду, и кажется, я начинаю сходить с ума…

— Прости, — прошептал парень. — Я больше ни о чём не спрошу. Только не волнуйся, всё будет хорошо, слышишь? Мы рядом.

Сандро сел на корточки и большим пальцем левой руки аккуратно вытер слезу, покатившуюся по щеке сестры. В этот момент в палату почти неслышно вошла Микаэлла, а за ней — лечащий врач Нины, высокий седой мужчина лет пятидесяти.

— Доброе утро, мисс Добрев, — вежливо поздоровался он, кивнув девушке. — Я ваш лечащий врач, меня зовут Ричард Оулдридж, я буду заниматься вашим лечением на протяжении ближайшего времени.