Семейство Сандерли разместилось на своей скамье, и Фейт пожалела, что деревянная ограда высотой не семь футов. Пока они шли по проходу, до ее ушей донеслись кое-какие комментарии.

— Что значит «силки снова расставлены»? — не смогла она удержаться и спросила у матери.

— Это значит, — прошептала Миртл из-под вуали, — что в мире много завистливых старых ведьм. И что я правильно выбрала платье.

— Я тебе говорил, что зря мы устроили похороны в воскресенье, — пробормотал дядюшка Майлз. — В выходной день все с радостью придут сюда, чтобы поглазеть.

Клэй выглядел таким хилым в своем широком церковном облачении и за огромной кафедрой казался гномом. Он говорил убедительно, но тихо, как будто устал сражаться с тенями, свисавшими с арочного потолка.

— Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него. Бог дал, Бог взял; да благословенно будет имя Господа…

Шелест молитвенников. Известный псалом, который пели на незнакомый мотив. Потом Клэй говорил снова и снова — о падении и возвышении, о сне и искуплении. Его слова были как бесчисленные камни на бесконечном пляже, и Фейт не могла дождаться, когда он закончит. Она хотела, чтобы ее отец упокоился наконец под землей, вдали от холода, враждебной тьмы и злобных шепотков. Но вот викарий умолк, и послышался шум шаркающих ног и сдвигаемых скамеек. Миртл слегка подтолкнула Фейт, и та с облегчением поняла, что служба закончилась. Она встала и вместе с остальными членами семьи вышла на серый свет дня, собираясь проводить гроб к могиле.

Впереди возникла какая-то суета. Вместо того чтобы подождать Сандерли и выйти следом, прихожане поднялись со скамеек и устремились к двери. Семейство Сандерли вышло из церкви, и Фейт увидела, что прихожане вовсе не спешили поскорее разойтись по домам. На церковном дворе было полно людей, они стояли, сидели на корточках, прислонившись к памятникам, и все наблюдали за приближением гроба. Секунду Фейт поискала глазами выкопанную могилу. Потом заметила мужчину с лопатой в руках, на лице его читались сомнения. У его ног была длинная темная дыра, но в ней с вызывающим видом стояли четверо или пятеро людей, опираясь локтями на землю. Их головы едва виднелись. Остальные встали перед могилой, скрестив руки, — шлагбаум из людей в три ряда.

— Что происходит? — воскликнул Клэй.

— Его нельзя хоронить здесь, — сказал мужчина в центре группы, высокий, крепкого сложения, с темными волосами и воинственным выражением лица.

Фейт сразу же узнала его. Это был Том Пэррис, нечаянно испугавший ее в лесу рядом с Булл-Коув. Том Пэррис, чей сын угодил в капкан преподобного.

— Что ты имеешь в виду, Том? — викарий пришел в ужас. — Почему?

— Это освященная земля, — коротко ответил Том. — Здесь не должно быть самоубийц. Этот Сандерли бросился со скалы, и нам наплевать, если кто-то утверждает иное. Мы знаем, где его нашли.

Фейт заметила, как Том покосился куда-то в толпу. Она проследила за его взглядом и заметила знакомую фигуру. Жанна Биссет, горничная, такая смиренная в своем лучшем воскресном наряде с черной лентой на рукаве, не скрывала ликующий взгляд. «Это она рассказала, где нашли отца. Всем рассказала».

— Если они хотят похоронить его, — неумолимо продолжил Том, — в двух милях [12] отсюда есть перекресток. Мы даже дадим им кол, чтобы призрак не мог выйти из могилы. Но не здесь. Не рядом с могилами наших отцов и дедов.

— Но это жестоко! Жестоко! — Миртл затряслась от возмущения, на секунду утратив самообладание. Ее голос изменился до неузнаваемости.

Зазвучали другие голоса. Дядюшка Майлз и викарий вышли к толпе, и Фейт увидела, как они ожесточенно спорят с Томом, выражавшим мнение толпы. Вскоре дядюшка Майлз отвернулся и знакомо пожал плечами. «Я попытался», — говорил его жест. Говард тихонько захныкал, и Фейт поймала себя на мысли, что слишком сильно сжимает его ладонь. Клэй вернулся к Миртл и Фейт.

— Никогда не видел наших людей такими непреклонными! — сказал он. — Но я обещаю, никто не станет протыкать вашего мужа колом и хоронить на перекрестке.

— О, спасибо, спасибо вам! — воскликнула Миртл.

— Нет, этот старый закон отменили еще при моем дедушке, — продолжил викарий, хмуря лоб. — Но они правы, говоря, что самоубийцу нельзя хоронить на освященной земле. Мне так неловко, миссис Сандерли, но, поскольку обстоятельства смерти преподобного поставлены под сомнение, мне придется обратиться к нашему магистрату мистеру Ламбенту.

— Мы не можем похоронить его? — На щеку Фейт упала большая холодная капля начинающегося дождя.

— Не беспокойтесь, — поспешно ответил мистер Клэй, — я уверен, что это какое-то недоразумение и скоро все уладится.

— А если нет? — спросила Миртл.

— Ну что ж… здесь неподалеку есть луг, где хоронят младенцев, рожденных вне брака. Неосвященная земля, но в пределах видимости церковного шпиля…

— Нет! — взорвалась Фейт. Ее отца навечно изгоняли с позором и отлучали от церкви…