– Джейн.

– Джеймс?

Сохатый не выглядел удивленным. Он сделал шаг внутрь, вынуждая Джейн потесниться, и закрыл за собой дверь. И теперь они стояли здесь вдвоем, непозволительно близко.

– Как ты узнал, где я? – спросила Джейн, чувствуя, как сильнее бьется сердце. – По карте мародеров?

Джеймс мягко посмотрел на нее сверху вниз.

– Мне не нужна карта, чтобы найти тебя, Джейн.

Рука его осторожно легла на ее талию. Как тогда, в тот самый первый раз. И Джеймс смотрел на нее. Так, как мог только он. И от этого взгляда весь мир Джейн переворачивался.

Джеймс слегка наклонился, прижимаясь губами к волосам девушки. Его дыхание коснулось ее кожи, вызвав у нее дрожь. Он закрыл глаза, вдыхая ее запах. Ощущение того, что они рядом. И Джейн медленно потянулась к нему, прижалась щекой к его щеке.

– Джеймс… – выдохнула она едва слышно, закрыв глаза. Боясь потерять это забытое чувство того, что он здесь, с ней. Ее ладонь легла ему на грудь. И Джейн услышала, как часто бьется его сердце. Как и ее. Джеймс сильнее прижал ее к себе в ответ. Его дыхание сбилось.

Картер открыла глаза, чтобы увидеть его лицо. Но вместо этого увидела только тьму. Мгновенье – и слепота прошла. Но этого оказалось достаточно, чтобы напомнить Джейн о том, что происходит на самом деле. О том, чего больше быть не должно. Она резко оттолкнула Джеймса. И в его карих глазах вместе с удивлением мелькнула боль.

– Джейни… – он потянулся к ней, но Джейн лишь встряхнула головой.

– Я не могу так. Прости, Джеймс. Прости.

И пока решительность не сломалась, Картер вылетела из чулана, чувствуя, как сердце разрывается на куски. Она не могла так. Не могла находиться так близко с ним, но с ним не быть. Знать, что они не вместе. Что он больше не ее. И что это только её решение и её вина.

Наверное, именно поэтому на Рождественские каникулы Джейн собралась уехать домой. Она лишь надеялась, что разлука с Джеймсом поможет им обоим забыть друг друга и утихомирить свою боль. Уж лучше ненависть бабушки, чем Сохатого. Осталось лишь дождаться завтрашнего поезда до Лондона.

– Джейн! Что случилось? – окликнул ее в гостиной Сириус. Разумеется, Бродяга заметил, что с подружкой что-то не так. Его чрезмерная внимательность порой настораживала Джейн. Но сейчас ей было не до этого.

– Ничего, - она покачала головой. – Пойду собирать вещи.

Сириус лишь поджал губы, словно понимал куда больше, чем хотела бы Картер, но больше ничего не сказал. И Джейн спокойно поднялась к себе. Амелии и Лили не было, что позволило Картер собирать вещи в благодатной тишине. Скидав одежду и пару книжек в чемодан, Джейн взяла в руки цветок, подаренный ей мародерами на День Рождения. С того дня он словно бы стал менее зеленым. И один лист едва держался на сухом стебельке, готовясь упасть.

– Да ты не очень-то счастлив у меня быть, да, дружок? – вслух спросила Джейн, с горьким сожалением поджимая губы. – Ну, прости. Просто все, кого я люблю, страдают. Или умирают. Может, я проклята как та крестьянка из сказки?

Джейн фыркнула и покачала головой.

– Дожили, - вздохнула она. – Уже с цветком разговариваю. Знаешь что, приятель, останешься здесь. Не хочу тащить тебя на мороз.

Она поставила цветок обратно на тумбочку у кровати, где он и обрел свое место, захлопнула чемодан и пошла вниз. Джеймса и Сириуса не было. А вот Питер и Римус сидели у камина. Но Джейн пошла не к ним, а к спрятавшейся в углу в одиночестве Марлин.

– Марлин, привет.

Маккинон подняла на девушку свои светлые глаза.

– Привет, Джейн.

– Я присяду?

– Пожалуйста.

Джейн уселась в соседнее с Марлин кресло.

– У тебя тоже не особо праздничное настроение, - заметила она.

Маккинон криво усмехнулась. И это усмешка лишь сильнее отразила темные круги под ее глазами и отчаяние во взгляде.

– У тебя тоже.

Джейн осталось лишь фыркнуть.

– Верно. Марлин, слушай, я должна была сказать раньше… Гвин работает в Хогсмите. Патрулирует его с другими мракоборцами.

Марлин обернулась и в упор взглянула на Джейн. На секунду Картер показалось, что подруга сейчас закричит на нее, разозлится или заплачет, но та вдруг улыбнулась с печалью в глазах.

– Я знаю, Джейн, - просто ответила она. – Мне Эдгар сказал. А ему написал Мэтью Сноу.