Шрифт:
Это движение не ускользнуло от внимания медведей. Мягкий прыжок — и Бишка под мохнатыми лапами, клыки снова впились в шейные позвонки.
Раздался выстрел… тело медведицы обмякло и распласталось на снегу. Медвежата бросились наутек, и скоро их неуклюжие фигуры скрылись за ближайшим ледником.
У наших ног лежал растерзанный Бишка. Искусанный затылок и разорванные щеки сильно кровоточили. Мутные глаза и острые уши были неподвижны. Казалось — жизнь ушла из этого, когда-то полного энергии молодого тела. Склоняемся над ним, чтобы поднять с земли и оказать помощь. Вдруг пробежавшая по мускулам дрожь и слабое движение ушей дали знать, что жизнь еще в нем теплится.
Через несколько секунд, судорожно шевельнув всеми четырьмя лапами, Бишка слегка приподнялся и с трудом пополз от нас в сторону знакомого карбаса. В узкой щели между его бортом и камнями на мгновение задержался пушистый хвост.
В это время на горизонте пролива мы увидели дымок… В сутолоке последовавших за этим дней разгрузки парохода был забыт наш белый друг. Наконец, настал час отплытия. Отгрохотали лебедки. Катера и кунгасы подняты на борт, и бухта оглашается троекратным ревом сирены уходящего до следующей весны парохода. Рев сирены сопровождается залпами наших ружей и лаем собак.
И вдруг около старого карбаса мы увидели странную неподвижную грязно-белую фигуру, у которой вместо головы был распухший мохнатый фантастический шар. И только пушистый хвост, раскачиваясь из стороны в сторону, говорил о том, что перед нами живое существо.
Это был Бишка…
Услышав громкие звуки сирены и салюта, он выполз из своего убежища, где молча пролежал несколько суток, зализывая раны и оправляясь от потрясений. А теперь, распухший до неузнаваемости, предстал перед нами.
В этот день Бишка родился для нас в третий раз.
Быстро поправившись, он снова стал первым медвежатником и ревностным участником всех охот. Казалось, он умышленно искал встреч с медведями и мстил им за свои поражения. Даже мороженое мясо медведя, которое давали в корм собакам, он рвал зубами и пожирал с особым озлоблением. В каждой охоте он принимал самое активное участие, висел у медведя «на штанах», и еще не один десяток крупных зверей мы убили с помощью Бишки, пока печальный случай не прервал его доблестную жизнь.
Снова наступила полярная весна.
Хлопотливые люрики стаями гомонили на первых полыньях бухты. В солнечные дни на льду у лунок появились тушки чутких нерп. Снег начинал оседать под лучами незаходящего солнца. Подошло время весенней миграции полярного медведя.
Однажды утром, разбуженные криками дежурного по зимовке, мы соскочили с постелей и, наскоро одевшись, выскочили на улицу.
По льду бухты спокойно и величаво шел матерый медведь. Оглядываясь на зимовку и чутко поводя носом, он шел в сторону скалы Рубини-Рок. Собак поблизости не было. Как всегда по утрам, они всей стаей убежали к берегу.
Через несколько секунд трое лыжников с винтовками за плечами уже спешили вдогонку за зверем. Не обращая внимания на бегущих, тот спокойно и размашисто шел своей дорогой. Один лыжник, обогнав остальных, стал настигать медведя. Зверь обернулся и прибавил шагу. Затем, мотнув головой, стал, потом опять сделал несколько шагов и вдруг, круто повернув, пошел на лыжника. Охотник остановился, скинул лыжи и, сбросив с плеча винтовку, прицелился.
Зверь быстро и решительно подходил к нему, оскалив клыкастую пасть и хищно прижав к затылку короткие уши. В маленьких, налитых кровью глазах таилась злоба. Ствол ружья спокойно следил за ним, а мушка стояла у самой развилки передних лап под широкой грудью. Остается двадцать… пятнадцать… десять метров. Щелчок затвора, но выстрела нет. В патроннике винтовки не оказалось очередного патрона.
Зверь сделал прыжок и почти накрыл своей тушей охотника. В этот миг из-за спины охотника молнией блеснуло серебристо-белое ловкое тело, и клыки Бишки впились в горло ненавистного зверя. Медведь грузно осел на лед, заревел и. стиснув лапы, упал на грудь. Еще мгновение — и пуля оправившегося охотника пригвоздила его ко льду.
Когда мы с трудом перевернули многопудовую тушу убитого медведя, то увидели, что в его крепко стиснутых лапах измятый, с переломанными костями лежал Бишка. Его пасть по самые уши утопала в шкуре зверя, клыки застыли в последней судороге на ненавистной глотке. Выразительные глаза были неподвижны и мертвы. Белая с желтизной между пальцами лапа безжизненно упала в сторону.
Спасенный Бишкой зимовщик с трудом оторвал от горла медведя голову собаки и, помедлив мгновение, прикоснулся губами к черной пуговке носа.
Грустные и опечаленные, мы везли на связанных лыжах неподвижную белую тушку.
Так отважно погиб наш четвероногий полярный друг!
37
иллюстрации Е. Скрынникова