С этого дня Лона затосковал: заперся в своем доме, никого к себе не пускал и не принимал пищи. Но вот после долгих бессонных ночей он впервые заснул, а когда пробудился и вышел из дому, все увидели, что Лона весел и добр.

Он объявил, что траур кончился и начинается всеобщий праздник. Все радовались выздоровлению короля, и вскоре отовсюду послышались музыка, пение, пляски.

Между тем Лона велел приготовить ему лодку и, когда она была подана и снабжена припасами, приказал созвать людей на берег океана и обратился к ним с такими словами:

— Я видел сон, люди. Ко мне приходила жена и звала меня к себе в великую страну Восхода. Я решил отправиться к ней. Тоскуя, я ослаб и не могу, как прежде, твердо управлять вами. Но я еще вернусь. Я вернусь. Верьте в это и помните меня.

Стон и плач раздались в ответ на слова Лоны, а он, подняв в последнем приветствии руку, сел в лодку и уплыл в океан.

Прошли месяцы, годы, века, Никто ничего не слышал о нем, никто не видел его. Люди думали, что он укрылся на Таити, и пели в честь его песни:

Но Лона не возвращался. Жрецы — кагуны — провозгласили его великим богом, незримо помогающим своему народу.

И вот однажды жители залива Кеалакекуа увидели на горизонте огромные корабли с невиданными доселе белыми парусами. В изумлении смотрели гавайцы на необыкновенные суда, и вдруг кто-то крикнул: «Лона, великий король Лона вернулся!» Изумление сменилось восторгом, и когда с кораблей сошли светлолицые люди в странных одеждах, закрывающих все тело, гавайцы побросали оружие, пали ниц и радостными криками приветствовали пришельцев.

Капитан Кук и его спутники сначала очень удивились такому приему, но быстро сообразили, какому счастливому недоразумению они обязаны. Воспользовавшись своим «божественным» положением, они пополнили скудные корабельные запасы свежим мясом и плодами.

Впрочем, и гавайцы скоро поняли, что пришельцы вряд ли имеют отношение к королю Лоне. Правда, это не испортило их добрых отношений. Даже к огнестрельному оружию гавайцы отнеслись не столько со страхом, сколько с интересом.

Гавайи оставили у Кука приятные воспоминания. В честь первого лорда Адмиралтейства Сандвича он назвал острова Сандвичевыми.

— Правда, еще в 1527 году Гавайские острова посетил испанец Альворадо де Сааведра, в 1555 — Хуан Гаэтано, в 1567 — Мендоса — оба соотечественники Сааведры. Но эти посещения были забыты и в Европе, и на Гавайях, и Кук считал, что в 1778 году он открыл новую землю.

С Гавайских островов Кук отправился на север и вторично вернулся туда в начале февраля 1779 года. Здесь 13 февраля и разыгрались события, стоившие английскому мореплавателю жизни.

Наблюдательные туземцы заметили, что килевая шлюпка пришельцев держится на воде лучше их лодок, и украли у английских матросов одну шлюпку.

В споре какой-то матрос выстрелил и убил гавайского вождя, гавайцы бросились на англичан. Каменный молот плохое оружие против ружья, а копье не идет в сравнение с пистолетом. Несколькими залпами англичане вынудили гавайцев отойти, но те, превосходя чужеземцев численно, бросились во вторую атаку. Тогда англичане спешно отплыли на своих шлюпках, оставив на берегу трупы капитана и четырех матросов.

Среди гавайцев, посещавших корабли Кука в первый его приезд на острова, был сорокадвухлетний вождь Камеа-меа, владетель областей Кохана и Кона на западе острова Гавайи. Он очень внимательно присматривался к огнестрельному оружию англичан и отлично понял его значение. Ему удалось выменять несколько десятков ружей. После отплытия английских кораблей Камеамеа оказался единственным из гавайских вождей, обладавшим этим оружием.

Камеамеа давно мечтал присоединить к своим владениям все области острова. Недаром короля звали Камеамеа — «алмаз», он был тверд и настойчив в исполнении своих замыслов. Еще до приезда Кука Камеамеа присоединил область Кону. Через год после гибели Кука Камеамеа начал войну с Кивалао, королем страны Кау.

В этой войне впервые воины Камеамеа применили ружья. Войско Кивалао стало отступать, и тогда Кивалао вызвал Камеамеа на единоборство.

Камеамеа вышел в высоком шлеме и плаще из тончайшей сетки, в каждый узелок которой было вплетено желтое перо райской птички. В руках он держал палицу, утыканную зубьями акулы.

Воины замерли, глядя на поединок вождей. Ловок и стремителен Кивалао, но неотразимы удары Камеамеа.

Один из ударов сокрушил голову короля страны Кау, и его воины побросали оружие.

Теперь весь остров Гавайи принадлежал Камеамеа. Но властолюбивый король не успокоился на этом. Взоры его обратились на острова Мауи и Оаху, и он начал готовиться к войне.

Женщины плели канаты из кокосовых волокон и паруса из листьев пальм, дети складывали на берегу оружие и метательные камни, мужчины обтачивали якорные камни, выделывали грозные палицы из железного дерева и сооружали боевые пироги, которые во время боя связывались канатами вместе, образуя сплошной фронт, прорвать который было невозможно.