— Ты где был? Тебя ночью в спальне не было.

— Странное дело. Ведь я никогда — даже ни одного разу! — из спальни по ночам не отлучался, — саркастически ответил Сириус.

— Да брось! Я же знаю, что когда ты ходишь на свои псевдосвидания, ты так душишься, что даже запах Ремусовских носков перебиваешь.

— Сохатый! — оскорбленно воскликнул Люпин, а Лили заливисто рассмеялась.

В этот момент в класс вошла Беата Спринклс, как всегда невозмутимая и непрошибаемая. Тот факт, что вокруг ее шеи поверх косухи был повязан ярко-розовый шифоновый шарф, ее совершенно не смущал. Сириус проследил взглядом за Спринклс, заметил шарф и только закатил глаза, отворачиваясь.

Беата дошла до парты мародеров, плотоядно ухмыльнулась в ответ на приветственно поднятую руку Джеймса, кивнула Ремусу с Питером, окинула насмешливым взглядом Лили и наконец посмотрела на Блэка.

— Ты тут кое-что забыл, Блэк, — гортанно произнесла она и с грохотом опустила на стол перед Блэком ремень.

В глазах у Сириуса помутилось.

Как он мог забыть там этот ремень?..

Его ремень.

Чертов ремень с чертовой пряжкой, изображавшей гриффиндорского льва, пожирающего змею.

Чертов ремень с инициалами С.О.Б.

Ремень, который знали очень многие девушки Хогвартса — ведь не раз они расстегивали эту запоминающуюся пряжку, отдаваясь во власть умелых, сводящих с ума рук Сириуса Блэка.

Беата полуприсела в реверансе, прошествовала к первой парте и, сдвинув два стула вместе, вольготно завалилась на них. Сириус молча смотрел на ремень, лежащий перед собой. Слизеринцы смотрели на ремень, лежащий перед Блэком. Гриффиндорцы и те, смотрели на этот злосчастный ремень.

И тут Джеймс все-таки не выдержал. Он икнул и громогласно заржал.

Сириус устало прикрыл глаза.

Иногда ему казалось, что он хочет убить Беату Спринклс. Но в остальные моменты своей жизни он придерживался мнения, что этого будет менее, чем недостаточно.

========== Глава XX: Война ==========

Солнце умирало, тяжелой масляной краской сползая за горизонт. Черное озеро отливало алым, будто бы до краев наполненное чистой горячей кровью. Над Запретным лесом нависла тяжелая неповоротливая туча вражеского заклинания. Она выпустила свои длинные щупальца, с тошнотворной методичностью шарящие по земле, и грузно покачивалась в воздухе, словно выжидая чего-то.

Началось.

— Все будет хорошо, Блэк, — Беата неслышно подошла к Сириусу, обнимая его за талию такими согревающими уютными руками. Ее нос уткнулся Блэку куда-то в область лопаток, и парень услышал, как Беата тихо-тихо вздохнула.

Спринклс прекрасно держалась весь прошлый кошмарный день. Она не позволила себе не единой вспышки слез, не билась в истерике, не кричала. Она методично взмахивала волшебной палочкой, и Пожиратели падали, захлебываясь кровью. Половина выживших слизеринцев-пятикурсников, не имеющих ничего общего со своими старшими собратами, носящими на предплечье метку, была под ее защитой. Беата дралась, как львица, защищающая своих детей и только под конец дня, когда все они вернулись в замок, ее вывернуло, и слизеринка забылась в тяжелой лихорадке, придя в себя лишь под утро.

Мадам Помфри отчаянно пыталась помочь всем ученикам сразу. Изумленная, испуганная она носилась по палате, перевязывая одному руку, другому ногу, а третьему пришивая пальцы. Питер Петтигрю, непривычно напряженный, натянутый как струна, без лишних слов бинтовал-исцелял-накладывал швы. Лили Эванс, осунувшаяся, с трясущимися руками, помогала Слагхорну варить зелья, вздрагивая всякий раз, когда из палаты доносился очередной стон.

Джеймс Поттер отчаянно хотел остаться со своей девушкой, но Дамблдор срочно созывал весь Орден Феникса полным составом и ему нужен был каждый волшебник, старше семнадцати лет, умеющий хотя бы просто держать в руках палочку и которому можно было доверять.

Эмили Паркер сидела в дальнем углу Больничного крыла и неотрывно смотрела на перебинтованную долговязую фигуру, лежащую на постели. Взгляд ее был пустым, девушка не двигалась, застыв в неудобной сгорбленной позе. Рука Эмили, словно стальные оковы, обхватила запястье Ремуса Люпина, и никто — ни профессор МакГонагалл, ни Сириус Блэк, ни мадам Помфри — не смогли оторвать ее от Ремуса. В конце концов, Эмили оставили в покое, и с тех пор она ни разу не пошевелилась.

— Мисс Эванс! — вскрикнул профессор Слагхорн, когда Лили перепутала ингредиенты и чуть не выдавила сок полыни в смесь с мякотью бубонтера.

Лили отшатнулась от котла, осознав, что чуть не взорвала половину палаты с раненными и, отступив на шаг, медленно опустилась на пол, разразившись наконец рыданиями. Слагхорн сочувственно взглянул на девушку, но поделать ничего не мог — времени было катастрофически мало, пациентов много и успокаивать плачущую Лили было некому.

— Северус, — тихо выдохнула она, уткнувшись носом в колени и продолжая тяжело вздрагивать, пытаясь подавить рвущиеся наружу рыдания.

Северус Снейп. Тихий угрюмый мальчик. Друг ее детства. Тот, кто всегда был рядом. Тот, кто обещал всегда быть рядом.