Я уже не могу прятать улыбку, покачивая головой, и с удовольствием смотрю, как она встает в стойку, прицеливается, прищуривая один глаз. Мишень простреливается в яблочко и Люси, победно улыбаясь, смотрит на меня.

— Вот так, видишь, я тоже кое-что умею!

— Я и не сомневался в этом, — отвести глаза все труднее, мне очень хочется почувствовать ее рядом с собой, в самой непосредственной близости, а изнутри поднимается какая-то злоба на всю несправедливость этого мира. Ну, почему мы так поздно встретились, повернись ко мне удача лицом еще пару лет назад, и…

— Ты во мне дыру просмотришь, Риз, — негромко говорит Люси, направляясь к стенду. — Пойдем, раз уж мы тут, нашпигуем магазины, все равно кто-то должен это делать, а потом еще постреляем. Что скажешь?

— Как прикажите, леди, — подмигнул я ей и опять разозлился на себя, ну вот зачем я это делаю. Она мой инструктор, а я только все усложняю.

Мы раскладываем на столе пахнущие оружейным маслом магазины и, доставая патроны из коробки, вталкиваем до упора. Работа монотонная, но рядом с Люси я не замечаю, как проходит время. Она смеется, рассказывая какой-то курьезный случай, спрашивает меня, как проходит инициация, какие у меня рейтинги. Я уверяю ее, что мне не тяжело, а думается при этом, что гораздо тяжелее, когда она так близко, но в то же время совершенно недоступна...

— А что за девушка была с тобой в столовой? — вдруг спросила Люси, ловко заталкивая патроны в магазин.

— Какая?

— А у тебя их много? Хотя о чем это я, наверняка, много, я заметила, как тебя провожает взглядом вся женская половина во фракции. Непросто, наверное, быть безупречным?

— О, да, если ты имеешь в виду Хлою, то с ней очень непросто, можешь мне поверить!

— Она тебе нравится? — пристально взглянула на меня Люси и сразу же опустила глаза, будто боялась, что я сейчас полезу к ней в голову.

— Она милая, — дернул я плечом и ухмыльнулся. — И одна из немногих, кто принял меня во фракции.

— Я рада, что ты… обживаешься тут, — посерьёзнела вдруг девушка, делая вид, что очень увлечена своим занятием, и когда я, не глядя, потянулся за патронами, наши руки вдруг пересеклись, обжигая мощным импульсом. Будто натянувшаяся и готовая уже порваться ниточка, что связала нас незримыми узами там, в лесу, снова стала прочнее канатов. Сразу вернулось все, осязание ее рядом, нежный аромат лесного ландыша и теплая окутывающая нежность сапфировых радужек, которые она подняла на меня, а я, почувствовав под пальцами нежную кожу, сжал ее ладошку, судорожно, отчаянно… Люси, почему все так? Зачем мучаешь своей близостью… Я притянул маленькую ладошку к губам, прикоснувшись легким поцелуем, а затем развернулся и стремительно вышел из помещения.

Люси

— Хочу туда, туда и еще туда! — тыкаю я радостно пальцами по сторонам, пришлепнув ладонью по бесцеремонной ручище, пытавшейся ухватить меня ниже спины, и тащу обреченно плетущегося мужчину следом за собой к небольшим аттракционам, мигающим разноцветными огоньками. Терпи. Ничего не знаю, я пришла сюда развлекаться, а не обжиматься с тобой! — А тир уже закрыт!

— Зачем тебе этот тир, Люси? У нас во фракции свой есть! — возмущается Джай, презрительно посматривая на захудалый вагончик, с облупленной краской.

— В своем мне никто косорылого медведя за отличную стрельбу не даст! — безапелляционно отрубаю я. — И не бурчи, ты обещал сегодня быть покладистым. Пошли за мороженым, а потом в настольный хоккей сыграем. Да сеанса еще целый час!

Гилмор хмурится аж целых пять минут, и все равно потакает всем моим прихотям. Впрочем, их совсем немного. «Чикаго-сити» славится своим развлекательным комплексом, набитым разными лавчонками, пабами, сувенирными магазинчиками, аттракционами и игровыми автоматами, но самое главное, это, конечно, кинотеатр под открытым небом. Большая площадка с голоэкраном, обнесенная вокруг рядами из остовов старых машин, переделанных в отдельные кабинки для парочек. Только у бесстрашных есть свои vip-места, на соседних крышах, откуда открывается шикарнейший вид и на город, и на огромный экран.

Пару проигранных с разгромным счетом партий в хоккей, небольшая порция некрепкой бурды в пабе и, хрен знает сколько времени спустя, гогочущие, с сияющими глазами, почти счастливые, мы забираемся наверх по железной лестнице. Из здоровенных динамиков уже льются звуки фильма. Деревянные ящики, вместо сидений здесь достаточно широкие, чтобы можно было уместиться вдвоем. Он подвигается ближе, обнимает за талию, кладет подбородок на мое плечо. Касается губами шеи и смотрит, опустив ресницы, покусывая губы. И снова меня сковывает неловкость.

— Люси, малышка, я так скучал по тебе, — томный шепот, а я, отвернувшись, изо всех сил делаю вид, что очень заинтересована происходящими на экране действиями. Хотя спроси меня кто потом, о чем был фильм — ни за что не отвечу. — Хотя бы поцеловать можно? — я сглатываю ком в горле, слабо улыбнувшись. Он вздыхает. — Ты же знаешь, что мне, кроме тебя, никто не нужен, — рука разгуливает по моей талии, притискивая к себе, голос у него плутоватый, и во мне непроизвольно вспыхивает какой-то протест против происходящего. Может, я совсем сошла с ума от своих терзаний и неспособности определиться? Раньше мне казалось нормальным, что мужчины Бесстрашия воспринимают своих женщин, подобно собственности, но почему-то сейчас так вдруг отчетливо показалось, что это больше похоже на метку, словно на скотине клейменной, а робкое и ненавязчивое прикосновение губ к ладони, ничего не требующее взамен, намного трогательнее и искреннее. Даже бережнее, что ли…