— А ты не знаешь? — Девочка лишь помотала головой. — Джай ранен. Этот оболтус не затянул универс и защита разблокировалась при взрыве. А он меня собой закрыл и… сам чуть не погиб.

— По-моему, тебе надо перестать морочить ему голову и помириться уже с ним. Джай тебя любит, везде выгораживает, и даже жизнью готов за тебя рисковать, а ты все выпендриваешься! — Я только диву даюсь, рассказываю ей, что парень чуть не погиб, а на нее это не произвело особого впечатления… А вот то, что надо помириться…

— А, по-моему, ты еще маленькая для таких советов, тебе не кажется? — спрашиваю Рикки, закрывая блокнот и убирая его во внутренний карман.

— Нет. Мне десять, а для Бесстрашия это немало. Джай, он такой… — Она вздохнула и мечтательно прикрыла глаза. — Классный. А ты его отшиваешь! Где логика?

— Логика в том, что… он меня не понимает!

— А кто понимает? И что надо понимать?

— Я люблю Джая, окей? Но… не так, как… мне бы хотелось. Мы многое пережили, он мне помогал во время инициации, мы друзья, всегда приходим друг другу на помощь и подставляем плечо, но… я никогда не давала ему никаких обещаний. Мы встречались, но быстро поняли, что не подходим друг другу…

— Ты так решила. А он, видимо, нет, потому что всем и каждому говорит, что ты его девушка.

— Так, Ириска. Не наседай на меня, — рассердилась я, понимая, что этот разговор заведет нас совершенно не туда. — Ты еще маленькая и точка. Иди вон целуйся со своим Диего, а меня оставь в покое…

— Если тебе так интересно, то мне на самом деле нравится АрТи, но он… говнюк последний!

— Что такое, — переполошилась я. — Он что тебя… обидел?

— Нет. Он не смотрит на меня даже, — удрученно произнесла девочка и опять стала похожа на обиженного ребенка больше, чем на умудрённую опытом барышню.

— А на кого смотрит?

— На всех! Никого не пропускает! — Большие голубые с зеленоватым оттенком глаза стали наполняться слезами. — А меня будто нет! Я даже вызвала его на поединок, так он только смеялся и говорил, что я соплячка. Я! Соплячка! — Теперь понятно, чего она прибежала. — И это притом, что он меня всего на год старше! ДиМей его переехала, да только с него как с гуся вода…

Я, старательно пряча улыбку, а внешне оставаясь предельно серьезной, обнимаю племяшку, шепчу ей какие-то успокаивающие глупости. Вот странно, разница у нас с Эрикой всего десять лет, а кажется, что мы из разных поколений. Мне никогда не хотелось никому выплакиваться, все свои переживания я гасила в тире или возле груш, а когда становилось совсем невыносимо — то рисовала. И мне ничего было больше не надо. А Ириске надо выговариваться, но почему-то не своим подружкам, а мне. Да и… мальчики ей кажется нравятся постарше… Мда, просто не будет.

— Ладно. — Рикки, наконец, надоело сидеть тут со мной, изливая душу, и она, отерев быстрым жестом щеки, вскочила на ноги. — Ты придешь к нам повозиться? Дженни тебя очень ждет!

— Передай сестренке, что я обязательно зайду. И Дэна поцелуй за меня!

— Хорошо, — расплылась в улыбке при упоминании годовалого братика Эрика. — И не кисни тут. В конце концов, мы живы, мы свободны, мы бесстрашны! Не забыла?

Я тоже поднимаюсь, уже откровенно хохоча. Вот несносная девица, все-таки растормошила меня, но надо признать, что настроение поднимать она умеет. Только Ириска может запросто заставить кого угодно делать что ей угодно и так всегда. Но как бы там ни было, сейчас я иду искать Ричи, надо же узнать, что сказал пленный, а уж потом я обязательно зайду в детские.

Брат обнаружился возле КПЗ, хмуро смотрел через прозрачное стекло на допрашиваемого, который сидел на прикрученном к полу стуле и что-то эмоционально доказывал дознавателю.

— Что он говорит? — тревожно вглядываюсь в сосредоточенное лицо Ричи, время от времени, проверяющего наушник связи с допросной.

— Как-то все непросто… Сейчас, погоди. Минуту, и поговорим.

За стеклом допрашиваемый стал успокаиваться после того, как дознаватель что-то сказал ему, а потом изгой повернулся, и мне показалось, он посмотрел прямо на меня. Я отшатнулась, а Ричи снял наушник и сложил руки на груди.

— Он говорит, что является членом народной дружины бесфракционников. Что горожане, не входящие ни в одну из фракций, не доверяют бесстрашным и создали свои народные дружины, чтобы охранять свой покой. Они откуда-то знали о приборах, вызывающих агрессию и искали их. Им, как и нам, поступил сигнал о том, что в деревне спрятан такой прибор. Когда они приехали, обнаружили в доме трупы, и тут ворвались мы… Они ничего не успели понять…

— Ты думаешь он врет? — напряженно спрашиваю его, надеясь, что все это всего лишь попытка сохранить себе жизнь.

— Насчет народных дружин — нет, я и раньше об этом слышал. Не очень-то приятные новости, если люди нам не доверяют, значит… плохо это, короче. Это приведет к новым бунтам…

— А оттуда и к новым недовольным. Можешь не объяснять, — понимающе кивнула я. — Значит, ты считаешь, что мы наткнулись на народных дружинников? Зачем же они оказывали сопротивление, ведь они видели, что мы бесстрашные?

— Это еще предстоит выяснить. Возможно, они не сразу поняли, что…

— Ричи, да бред это все! Я своими глазами видела, там была охрана, они стерегли этот объект!