Шрифт:
Я засмеялась сквозь слезы, потому что слышать такое было так… необычно. Видеть в его глазах ласку, нежность, заботу, а не надменную улыбочку, а ля «ну как детка, я был на высоте, да?» Чувствовать его мягкие касания, растворяться в сладкой неге, последовавшей за тем, что между нами произошло. И как же все стало неважно… Все неважно…
— Я люблю тебя, Энди, — шепчу я, вжимаясь в его тело так сильно, как только это возможно. — Хочется быть с тобой каждую минуту…
Пытаюсь заглянуть ему в глаза, но темень скрывает все, что только можно, я замечаю лишь лихорадочный отблеск и чувствую жар его тела. Цепляюсь за мощные плечи, щекоча языком за ухом, он склоняется, не в силах сдерживать рвущийся наружу стон.
— Миииия… Ты меня с ума сводишь…
— Но ты ведь для этого сюда вышел? Чтобы я окончательно свела тебя с ума…
— Нет, я услышал, как ты всхлипываешь, думал тебе опять снятся те кошмары…
Мне остается только вздохнуть поглубже, зарыться в него, ища поддержки и защиты. Рядом с ним мне ни разу не приснилось ни одного кошмара. Когда мы засыпаем вместе, он будто мой оберег, ни за что не допустит, чтобы я плакала во сне. Прижмет, окутает теплом, подарит веру, что ничего подобного никогда больше не повториться со мной. Но так случилось не сразу. В первую нашу ночь мне все же приснился кошмар и пришлось все ему рассказать…
Про Колина, и про то, как Джай полез ему мстить и где потом оказался. Про Риза, как он его вытащил и как лечил самого Бермана, после чего Матчерсон еще больше проникся к парню-безупречному. Может и не стоило, но я не хотела, чтобы между нами были какие-то недоговоренности. Мы оба согласились друг с другом, что Ризу непросто во фракции, безупречных не любят бесстрашные, помня, сколько вреда они причинили нам. А Риз… Он искренне хочет помочь, и не раз уже доказал это.
— Кажется… Риз сильно сохнет по нашей Лусии, я прав? — приподнявшись на локте, спрашивал меня Берман, а я только загадочно улыбалась. Конечно, влюблен, это трудно не заметить, и мне приятно, что Люси, наконец, нашла своего «того самого парня». А то, что это так, я ни на секунду не сомневаюсь, достаточно было посмотреть на их гляделки, как становится все очевидно.
— Они умеют читать мысли друг друга. Им даже не нужно разговаривать, чтобы все понять…
— А мне нравится с тобой разговаривать, — улыбается Берман. — Нравится слушать твой голос и хочется узнать, что ты мне скажешь…
Не было еще со мной такого. Никогда. Ни с кем. Берман обнимает меня, и я чувствую все нарастающее возбуждение и свое, и его. Поцелуи становятся все более требовательными, глубокими и откровенными…
— Энди… Я хочу тебя, — выстанываю я ему в шею, не в силах справляться со своими эмоциями. — Прямо сейчас, прямо здесь…
— Котенок мой маленький, — он дышит совсем уже тяжело и жарко, очень жарко. Моя спина больно упирается в ствол дерева, но я это игнорирую, путаясь в его одежде и срывая его стоны между поцелуями. Я соскучилась, боже мой, как же я успела соскучиться, мы не были вместе всего два дня, а мне кажется, что две вечности. Высвободив, наконец, его член, я в нетерпении направляю его в себя, чуть отодвинув край трусиков, и безудержное наслаждение затопляет меня. Нет и никогда не будет ничего замечательнее этого. Мои стоны уже совсем несдержанны, и Энди зажимает мне рот рукой, сам сцепляя намертво челюсти, чтобы не издавать тех звуков, что рвутся из груди.
Движения набирают силу, толчки становятся все мощнее и чаще, и я больше не могу и не хочу сдерживаться, взрываясь тысячами искр упоительного удовольствия. Сладкая дрожь передается и ему, ладони сжимают мои ягодицы на пределе боли, но я только выгибаю тело ему навстречу, и чувствую россыпь благодарных поцелуев в ответ.
— Ты просто необыкновенная, — шепчет он, даже не пытаясь выровнять дыхание. — Ты мое самое главное счастье!
Я слушаю его и сама себе не верю. Тело расслабилось от встряхнувших его эмоций, и навалилась сонливость, сейчас бы забраться под тяжелую ручищу, уткнуться ему в грудь и проспать бы до утра, без сновидений и кошмаров… Но надо расходиться по палаткам, наше время кончилось, скоро уже патруль пойдет с обходом, могут наказать…
Берман осторожно ставит меня на ноги, словно страшась уронить, а я утыкаюсь лбом в его плечо, приподнявшись на мысочки, чтобы хоть немножко побыть еще рядом, вдохнуть его запах, раствориться в его тепле и набраться сил прожить без него до следующего свидания. Мы официально пока не вместе, на людях изо всех сил делаем вид, что просто друзья. Глупо? Да! Но отчего-то пока так…
— Энди, я люблю тебя, слышишь? И хочу, чтобы все об этом знали…
— Ми, тебе всего девятнадцать…
— Мне двадцать. Почти. Я давно уже не малышка, Берман…
— Я знаю, котенок, но прошу, совсем немножко, потерпи. Когда закончится тот замес с безупречными, я клянусь тебе, меня уже ничто не остановит. Мы будем вместе, обещаю. Я знаю, что не должен был влюбляться в тебя, между нами…
— Самое прекрасное, что случалось со мной, Энди. Вот что между нами. А то, что ты хотел сказать, просто ерунда!
— По молодости все кажется ерундой. А вот поживешь с мое…
— Опять ты… Я вот тебя сейчас покусаю, — легонько прикусываю его мочку, срывая себе в награду за досадливые речи, вздох и неприкрытое удовольствие на лице.