— Вот мы и свиделись, Уотерс, а ты, как я вижу, помнишь меня, урод еб*ный! Не дергайся, пристрелю, как шакала! — отсекает все попытки сопротивления братец, низким от ярости голосом, еще разок шваркнув уродца об стену. — Люси, как ты?

— Нормально все со мной, живая, — отвечаю сразу и Алексу, и с беспокойством поглядывающему на меня Ризу. — Вы очень вовремя.

Теплая ладонь, измазанная чужой кровью, осторожно привлекает меня к себе, и я устраиваюсь под тяжелой мускулистой рукой, как соскучившийся ребенок, прижавшись тесно к напряженному телу, прикрыв глаза и уткнувшись носом в грудь Риза, не сводящего с Зейна угрожающего взгляда. От него пахнет кровью, пылью, дымом костра, агрессивным выплеском адреналина и еще чем-то таким особенным, присущим только ему одному. И я совершенно отчетливо осознаю, что люблю этого человека больше жизни. Безумно люблю! Накатывает такое удивительное ощущение абсолютной защищенности, спокойствия и умиротворения… Еще немножко. Осталось совсем немножко потерпеть и все кончится. Только б Танию как-то забрать у безупречного…

— Риз, — спокойным голосом позвал Зейн, и я только сейчас заметила, что лезвие его продолговатого клинка упирается в шею Тании. — Не делай еще больше глупостей. Пойдем со мной.

— Я сюда пришел не за этим, — не менее спокойно ответил Риз. У него даже дыхание не сбилось. Но я догадываюсь, что у него сейчас в голове происходит. И в душе тоже. — Как же низко ты опустился, что стал прятаться за женские юбки, Зейн. Неужели ты думал, что я это так просто оставлю? Отпусти Танию, ты проиграл…

— Самка будет со мной. Если она нужна тебе, я буду ждать, когда ты придешь. Если нет — пущу на эксперименты. Ты знаешь, нам всегда нужны человеческие особи…

Вокруг фигуры мужчины разлилось еле заметное голубоватое свечение и Зейн исчез вместе с Танией. Риз тяжело дышит, поддерживая меня, а я от бессилия и безысходности даже огорчиться не могу, все впустую… Не вышло. Он снова ее забрал!

— Ну что, Билли, бросил тебя твой хозяин! — весело сообщил Алекс Уотерсу, пока Риз аккуратно укладывал мое изможденное тело на пол, резковато обхватывая ладошку, наверное от волнения.

— Сейчас, Люси, сейчас все будет хорошо, потерпи чуть-чуть! Ты только не волнуйся, зайка, — срывающимся голосом шепчет Риз, а у меня в ушах только одно ласковое прозвище стоит, и невероятное тепло разливается по всему телу. У него глаза, как тревожные бездны с отблеском солнца в самой глубине, куда я стремительно падаю, не в силах сделать и вдоха. Дыхание перехватило. А уставшее лицо совсем заросло по самые, четко выделяющиеся скулы черной щетиной, об которую так хочется потереться носом, чтобы появилась открытая улыбка и ямочки на щеках. Такие обалденные ямочки.

Где-то на задворках восприятия Алекс и Билли обмениваются любезностями, уже постепенно срываясь на злобные взрыкивания и мат-перемат, и я чувствую, что Уотерсу сейчас не поздоровится. Плохо быть подлым мерзавцем!

— Если бы эта сучка не спутала нам все планы, а этот безупречный баран не был таким упертым, у нас все получилось бы! — плюется Билли ядом, порываясь встать.

— А ну, сиди, где сидишь! — рявкает Алекс, не сводя с него ни взгляда, ни пушки. — Я даже и не знаю, что делать с таким счастьем, Билли, слишком долго я копил ненависть к тебе, чтобы вот так просто взять и пристрелить.

— Да ладно тебе, Эванс, — Билли вытирает разбитую губу рукавом и презрительно морщится. — Если было бы за что, вы меня пристрелили бы еще десять лет назад. А вам было просто нечего мне предъявить, я был чист, да еще и отсидел ни за что… И сейчас ничего не сделал! Так что если ты меня убьешь, это будет только на твоей совести и ничего больше!

— Вот бл*, сука, еб*ный пи*дец, нах*й! — выругался Алекс, не меняя наигранно-веселого тона. — Ты ж сам признался, что убийца, да еще жалел, сука, что Громли не окочурился! А то, что ты, урод гребаный, столько времени занимался подстрекательством и был главарем самой обширной и жестокой банды застенья, тебе ничего не говорит?

— А где доказательства, Эванс? Что ты мне предъявишь, а?

— Я доказательство! — придерживаясь за руку Риза, поднимаюсь на ноги, с удовольствием оглядывая постепенно заживающую конечность. Рана еще довольно ужасно выглядит, но стала по-виду словно обработанная, кровь остановлена, и боли я совсем больше не чувствую. Как же хорошо! Еще бы помыться, выспаться, поесть и… Автомат в зубы и в бой. — Я могу доказать, что этот человек является убийцей как минимум пяти человек в городе, и то, что он убивал их лично!

— Ах ты, п*здосучная гадина! — Билли вскочил и бросился на меня было, как два выстрела остановили его буквально на полпути. Дохлая попытка!

— Простреленные коленные чашечки совсем не та травма, с которой ты можешь активничать, Билли, так что лежи смирно, — сообщил воющему стервятнику Алекс, переводя пистолет повыше и тыкая Билли в грудь. — Ты знаешь… Я не буду тебя убивать. И отпущу твоих людей, вот только скажу им, что ты долго и успешно работал на Бесстрашие, и даже хотел стать их лидером… Как долго ты проживешь после такого заявления, истекающий кровью?