— Да, я… кажется, чувствую… чувствую…

— Вот так, теперь подцепи ее указательным пальцем и выдави из раны наружу. Поторопись, потому что я теряю…

Внезапно копия Зейна исчезла, а тело на лавке обмякло и стало заваливаться набок. Последним движением, пытаясь сморгнуть темные круги перед глазами, Тании, наконец, удалось вытащить пулю буквально за долю секунды перед тем, как мужчина, совершенно обессилев, упал на пол.

Только сейчас девушка заметила, как трясутся ее руки, правая почти по локоть в крови, медленно капающей на пол неровными кляксами. «Черт, ведь у него такая глубокая рана, а я ее сделала еще больше!» — в панике метались мысли девушки, которая старалась не думать больше ни о чем, кроме того, что Зейну нужно помочь, и бросилась переворачивать мужчину, чтобы чем-нибудь закрыть разрезанную плоть. Но к ее нескончаемому удивлению, края ранения уже будто бы запеклись, и кровь перестала сочиться из нее, во всяком случае ее выделялось не в пример меньше, чем раньше.

Пошатнувшись от усталости и встрясок, девушка заметалась по хижине в надежде найти какие-нибудь тряпки, но ей подворачивалась все какая-то ерунда. В итоге взгляд ее упал на большой металлический сундук. Не без труда подняв крышку, Тания обнаружила кучу самых элементарных запасов, среди которых, слава богу, обнаружились простыни, бинты и сухой антисептик, а также, к ее великой радости, — сухпаек…

Кое-как обтерев Зейна дождевой водой, что скопилась у крыльца, Тания перевязала мужчину, несмотря на то, что его рана практически затянулась. Он все так же был бледен, но заострившиеся уже было черты лица сейчас излучали умиротворение, хмурые складки разгладились и исчезла поглощающая сознание боль. В данный момент Зейн был похож на обычного парня, который свалился после тяжелой нагрузки в крепкий и здоровый сон.

Он так и лежал на полу, поднять довольно крупного мужчину хрупкая девушка была не в состоянии, поэтому она только устроила его на куче тряпья, и сама прилегла рядом. Что же ты за человек, безупречный Зейн Кёртис. Как тебя понять?

Девушка прикрыла глаза и дотронулась пальчиком до его щеки. Теплая. Мягкая. Немного колючая, совсем чуть-чуть. Палец спустился ниже, дошел до линии губ, и тут уже Тания открыла глаза. Как же ты хорош, черт тебя возьми! Эти губы дарили ей незабываемые эмоции, даже сейчас только при одном воспоминании о его поцелуях, в низ живота скатывается тягучая сладость. Его горячие ладони с длинными, тонкими, но крепкими пальцами, что перебирали ее позвонки, ласкали кожу… Вспоминать об этом стыдно, очень… Стыдно от того, что ему удалось вызвать в ней неподдельное желание, хоть она и бросала ему в лицо, что она его не хочет… Она хотела. Именно его. Всего целиком. Серо-стального оттенка прищуренные глаза, пухлые, четко очерченные губы, его вздымавшуюся, как от быстрого бега, мощную грудь, к которой так прекрасно прижиматься, чуть грубоватые, резкие черты лица, сильные, беспардонные руки, которые берут свое и не спрашивают. Кто же ты такой, Зейн Кёртис? Бездушный манекен, который мучил меня на базе или бесстрашный воин, который спас меня с Люси от каннибалов? Какой ты настоящий?

Он перехватил ее руку так неожиданно, что она успела не только испугаться, вздрогнув всем телом, но и опять почувствовать стыд, за то, что она делала. Хотя ничего особенного не произошло, Тания не могла объяснить себе, что же не так. На нее уставились холодные глаза, отливающие сталью и столько презрения было в них, что девушка отвела взгляд.

— Какого черта ты делаешь? — грозно спросил он, отбрасывая от себя ее руку. Она только прикрыла глаза, ничего не отвечая, и не могла понять, как такое возможно — только что перед ней был нормальный человек, вполне себе живой и теплый, и вдруг снова манекен, бездушный и отстраненный.

— Вижу тебе лучше, — поднимаясь на ноги, сказала Тания. Ей было неловко, досадно, а еще немного обидно — не так просто ей далось его врачевание, она, кажется, опять пустила его в свою голову, раз он управлял ее руками и говорил, что надо делать, не давая терять сознание. Снова она поддалась, в очередной раз не устояла перед ним, хотя по-хорошему, надо было его послать куда подальше…

— В качестве благодарности, я не буду вызывать у тебя страхи, — осчастливил ее Зейн, а Тания фыркнула. Ах, ну да, как же она могла забыть, он же читает ее мысли. И все что она думает и чувствует для него просто открытая книга. — На самом деле не совсем… — вдруг совершенно нормальным голосом, без тени превосходства и уничижения, проговорил мужчина. — Без преобразователя чтение мыслей отнимает много сил. Сейчас я все время контролирую тебя, потому что не доверяю. Ты, конечно же, понимаешь, что если убьешь меня, сама не проживешь долго, но кто вас, примитивных самок, знает, нужно быть осторожным…

— Знаешь… — Тания изо всех сил пыталась сдерживать гнев, но получалось так себе. — Если ты хочешь, чтобы я тебе и дальше помогала, перестань называть меня «примитивной самкой».

— Но ведь это так… — ухмыльнулся Зейн, пожав здоровым плечом. — А как же мне тебя называть тогда?

— Мне очень нравится, как звучит мое имя… — «в твоем исполнении», хотела добавить она, но начав говорить, только к середине фразы поняла, как все это звучит двусмысленно. А потом, немного подумав, махнула рукой — все равно он все знает, чего теперь стесняться…

— Ладно, — самодовольно ухмыльнувшись, Зейн огляделся и поморщился от вида грязных тряпок на полу. — Нам надо двигаться дальше. До базы еще день пути, а оказаться на станции нужно как можно быстрее. Переместителя больше нет, так что придется идти пешком…

— С одежды течет вода. И тебе нужно вылечить плечо, ты совершенно прав — если помрешь прямо посреди леса, я вряд ли выберусь оттуда.

— Не волнуйся, уже не помру. Безупречные быстро восстанавливаются, в отличие…

— Да, я уже поняла. Может, ты оставишь на минуту свое высокомерие и просто немного поешь? — Тания показала на металлическую кружку и галеты, которые она вытащила из сундука. — Или безупречные настолько бесподобны, что могут сутками жить без еды?

Зейн ничего не стал отвечать ей, только мотнул головой, но девушка успела заметить веселые искорки, прятавшиеся у него в глазах. Она не ошиблась в нем: за то время, пока они пререкались на базе и пока они были здесь, она успела заметить — где-то в глубине его сознания прячется нормальный, обычный парень, хоть сейчас он снова делал все, чтобы быть похожим на робота во плоти.

— А ты, значит, вот таким меня видишь? — запивая водой галету и не поворачиваясь к ней, пробормотал Зейн. Странно, с чего бы ему вдруг стало это интересно? Не то чтобы он сильно впечатлился тем, что она спасла его, но…