Грушу я избивала от злости тогда часов до трех ночи. Мышцы уже подрагивали от напряжения, и тело ныло от усталости. А сон все не идет, но и слез уже нет… Как добралась до своей комнаты, я не помню. В общагу идти не хотелось, все уже спят и слушать чужую возню радости было мало. Очнулась я уже в кресле, наверное, даже успела заснуть, хотя по времени оказалось, что просидела я всего несколько минут. Из полудремы меня вырвал стук в дверь. Чертыхаясь сквозь зубы и думая, кого мог черт принести в такое время. Думала, что Тамилка пришла проверить меня, но оказалось что это… Берман.

— Привет, — смотрит он исподлобья на меня, одной рукой потирая затылок. — Я пришел проверить, как ты.

— Я нормально. А ты как? Давно тебя выпустили из Эрудиции? — немного ошарашено отвечаю, не зная куда девать глаза. Застал он меня конечно… Вся взмыленная, на голове конский хвост, каждая мышца вибрирует и ноги не держат. То ли от того, что я перезанималась, то ли от слишком откровенного взгляда на мой топик, почти не скрывающий грудь… — Поздно уже вообще-то, — выпалила я первое, что пришло в голову.

Я не знала что делать дальше, потому что после всех признаний, что прозвучали после той злосчастной вылазки, ничего больше не происходило. Меня отправили в Бесстрашие, а Берман остался в Эрудиции, и вот теперь он пришел, а я… Просто не знаю что сказать…

— А… да… — Берман заметно растерялся и отлепился от дверного косяка. — Я вот тут принес… Ты забыла в Яме, — он протягивает мне куртку, а я порывисто дергаюсь, чтобы взять ее и в какой-то момент наши руки соприкоснулись. Ничего не произошло прямо в тот момент, зато в следующий… Я даже не поняла, как оказалась прижата к стене, а его губы уже терзали мои, вызывая мне целый вихрь самых разнообразных эмоций. Сон как ветром сдуло, я судорожно тяну воздух, потому что казалось, задохнусь сейчас, и жаркая волна сначала поднялась откуда снизу, обожгла грудь, воспламенила щеки и опустилась обратно, в самый низ живота, скрутившись сладкой ноющей судорогой.

— Берман, — ошарашено прошептала я, когда он ненадолго оторвался, только для того, чтобы удостовериться, что я действительно ему ответила, что я хочу его не меньше.

— Я не могу больше, Мия, — задыхаясь шепчет он мне в шею. — Не могу больше убеждать себя, что ты не для меня… Я с ума сойду на старости лет…

— Так! — я взяла в ладошки его лицо и заставила посмотреть на себя. Сразу стало не по себе под его жарким взглядом, и я поняла, все, это мой предел. — Не хочу больше ничего знать и слышать от тебя про возраст! — притягивая его к себе и чувствуя его желание, я целую его сама, срываясь на постанывания от затопивших меня чувств.

Никому и никогда я не отдавалась с такой страстью, ни с кем и никогда я не испытывала таких ощущений… Чуткость помноженная на опыт просто покоряла, так нежно и в то же время настойчиво никто не обращался со мной.

Воспоминания опять разбередили свежие раны, и груша уже не помогает, так хочется выть от тоски. Хочется, как в детстве, закрыть ладошками лицо и чтобы кто-нибудь большой и взрослый пришел и сказал: «Бусинка, не плачь!» — и решил все твои проблемы… Вот только… Любимого не вернуть слезами…

— Привет, детка, отлично выглядишь! — раздается голос рядом со мной и я не сразу поняла, кто такой камикадзе, который вот так запросто может подвалить ко мне в столовке. Парни уже знают, что ко мне подваливать бесполезно, а тут какой-то смертничек нашелся… — Скучала по мне?

Первое, что фиксирует зрение, это расписанная татуировками рука, и только тогда до меня дошел весь ужас моего положения. Тело будто сковало, опутало невидимыми путами, язык моментально прирос к небу и стало трудно дышать. Налицо все признаки идиотии…

— А, привет, — как можно безразличнее отвечаю я Колину, стараясь не показать, как действительно на меня подействовало его появление. Неужели он может разговаривать со мной, будто не он меня насиловал на пару со своим дружком, будто не он чуть не отправил на тот свет Джая… С ума сойти, до чего гадкий тип…

Я смотрю на него сейчас и думаю, ну отчего я так сохла по нему? Как я вообще могла обратить на него внимание? Да, он похож на раскраску, да это очень притягивает взгляд, ну, а дальше-то что? Неужели я была такой долбанутой, что купилась на эти вы*боны — так раскрасить тело, чтобы можно было голым по Яме пробежаться, никто бы и не заметил… Смотрю и в голове начинает созревать план.

— Как ты без меня, детка, — Колин подсел и почти развалившись на столе, пытается заглянуть мне в глаза. Я уже успела к этому времени взять себя в руки и улыбнулась ему одной из самых очаровательных своих улыбок.

— Как видишь, жива, — мурлыкнула я, похлопав ресницами. — Ты тоже, я смотрю, в порядке. Ты сбежал, или тебя выпустили за хорошее поведение?

— О чем разговор, детка, я отсидел свое, теперь я чист перед законом и тобой, — он поигрывает бровями, а я стараюсь не сблевать. До чего мерзкий тип… — Может мы… Вспомним былое? Да ладно тебе, крошка, — досадливо отвернулся он, видимо мне не удалось скрыть возмущенного взгляда. Мысли о том, что этот паршивец чувствует свою вину у меня даже не возникло, — что было то прошло, ну… я погорячился тогда, ты меня завела своими предложениями о сексе втроем. Нужно четче высказывать свои желания…