— Мы по-другому живем. И если ты хочешь быть одним из нас, тебе придется все наши устои поддерживать, а не спорить с ними, — говорит она, свесившись с ветки, потому что я почти уже слез.

— Давай, Лусия, слезай, я тебя подхвачу.

Девушка спорить не стала, только глаза закатила и стала спускаться. Я так понял, она решила стоять до конца и не давать мне даже малейшей возможности ей помочь. Но, очевидно, это снова был тест на мою реакцию, потому что еще вчера ободрала руки, на нижней толстой ветке они у нее соскользнули, и Лусия стала заваливаться прямо на спину. Скорее всего, она приземлилась бы на ноги, до земли осталось совсем немного, но я все равно поймал ее. Мне понравилось ощущение ее тела на руках, и я не понимал, почему должен себе отказывать в этом.

— Видишь? Ничего ужасного из-за того, что я помог тебе, не случилось, — ухмыляясь, говорю я ей, не отпуская на землю, и смотрю прямо в ее космические глаза. — Небеса не разверзлись, и ангелы не посыпались. А всего лишь ты оказалась у меня на руках.

— Отпусти меня, Риз, — она поболтала ногами в воздухе, — тебе незачем все время подчеркивать свою мужественность на моем фоне. В Бесстрашии мы живем по совсем другим принципам.

— Это каким же? — я ставлю ее на ноги, слегка придержав за талию. Как только она оказалась в устойчивом положении, немедленно вывернулась из моих рук, но пылающие щеки я успел заметить и усмешку сдерживать не стал.

— Мы фракция воинов, — сообщила она с самым независимым видом, на который была способна в данный момент. — Мы все воины и женщины и мужчины и нет среди нас… слабого пола. Мы все равны, инициацию проходим на равных и в рейды ходим, как солдаты, а не как парни и девушки.

Я только пожал плечами, не желая вступать с ней в этот бессмысленный спор. Мне все это странно, ведь всегда можно найти чем занять парня, чем девицу так, что каждый будет на своем месте и не нужно будет стирать никаких границ. Но сейчас мне больше всего хотелось уже двинуть вперед, потому что солнце скоро начнет припекать вовсю, а до воды нам идти и идти.

Я кивнул, и она, видимо, решила, что я с ней согласился. Мы зашагали через бурелом, перекидываясь редкими фразами, и я в который раз порадовался, что мне хватило ума взять нож себе и ей. К полудню жара стала совсем нестерпимой, а я, наконец, нашел водное дерево, корни которого уходят так далеко под землю, что достигают воды. Расковыряв кору, мы напились вдоволь и решили устроить себе привал. Жаль, конечно, что нельзя идти в город прямиком, мы бы оказались там уже через пару часов. А в обход дойдем только к вечеру.

Лусия проявляла чудеса выносливости, не ныла, не стонала и я все больше проникался к ней уважением. Может быть, и неплохо, что бесстрашные воспитывают своих девиц подобно парням, вон как чешет по лесу, будто всю жизнь только и занималась, что перелезала через буераки и спала под открытым небом. Знаю, что голодно так ходить, и чем больше голодаешь, тем больше сил требуется, чтобы раскачаться и заставить себя идти дальше, но она ни разу ничего не сказала, только задавала уточняющие вопросы и бросала на меня странные изучающие взгляды. Я к ней больше с разговорами не лез, да и сил не было, хорошо еще время от времени попадались водные деревья и на полянах было полно земляники.

— Вот, держи, — протягиваю я ей пригоршню ярко красных ягод, когда мы остановились немного передохнуть, и с удовольствием наблюдаю, как преображается ее лицо, из хмурого и обеспокоенного становится по-девчачьи забавным.

— Ух ты, да это целый пир! — восклицает она. — Где ты ее нашел? — умяв ягоды почти в один присест, она уже готова была сама идти обирать поляну.

— Там на опушке, пойдем вместе, нам опасно разделяться, — я укладываюсь на траву, пожевывая травинку и щурясь от солнца, время от времени посматриваю на ползущую по открытой местности девушку. Признаться честно, мне очень нравится кочевая жизнь, даже несмотря на то, что я помню свое прошлое, жизнь кочевников имеет свою прелесть, и та свобода, которая меня так привлекала в Бесстрашии, в застенье имеет совсем уж безграничные масштабы. Да, тут нет того чувства плеча и дружбы, которая есть в общине, тут каждый сам за себя и если ты попал в беду, никто тебя спасать не будет, но… Попав в общину, придется смириться с некоторыми их странными законами, о которых я не знал раньше. Город, несомненно, нужно спасти, но вот захочу ли я остаться там… Это большой вопрос.

— Ты когда так лежишь и жмуришься, похож на большого кота, — весело сообщила мне Лусия, нависнув надо мной, и улыбнулась перемазанным ягодами ртом, — сам-то чего не ешь?

— А я уже, — моего взгляда она не выдержала, или просто не может долго усидеть на месте, отвернулась и пошла к нашей стоянке. — На самом деле время уже к вечеру, нам бы надо поторопиться!

— Ну так и что? — обернулась Лусия и пожала плечиком. — Не моя идея была останавливаться на привал!

Ну да, конечно, а страдальческое выражение синих глаз это я просто выдумал своими мужскими мозгами и предложил остановиться исключительно потому, что самому захотелось. Зачем все эти игры?

Лусия пошла впереди, а я за ней, не упуская девушку из вида. Меня все больше и больше привлекает ее загадочность и невозможность узнать о чем она думает. Отговорка, что она примитивная кажется все нереальнее, все примитивные девушки, что встречались мне до сих пор были совсем другими. Я так задумался, что упустил момент, когда она вдруг неожиданно вскрикнула, взмахнула руками и на этот раз я не успел ее подхватить. Скорее всего, она провалилась в кротовую нору, потому что когда я добежал до нее, Лусия сидела на земле и потирала лодыжку.