— Ах, ну да, как я мог забыть, всегда и всех подозревать в самом плохом, вот ваш девиз! — мне отчего-то совсем не по себе. Как это может быть Люси? Хотя… если у нее остались способности и она закрывается, тогда все сходится, но по ней совершенно этого не скажешь… Что она там говорила… Любит уединяться, все считают ее странной, рисует… Да рисование, музыка, творчество, все это очень помогает при даре сканирования, но… Почему же она не сказала… и как теперь… черт, все мысли в кучу сбились…

— Вот странные люди, так хотел увидеться с дочерью лидера, она перед тобой, а ты ей говоришь гадости!

— Не так я представлял нашу встречу.

— Мне нужно кинуться к тебе на шею? — иронично смотрит на меня девушка.

— Нет, но…

— Слушай, ты странный. Очень. Я тебя знать не знаю…

— Вот именно поэтому. Я думал… Ты ничего не помнишь? — хватаюсь я за соломинку, может, она просто ведет какую-нибудь свою игру? Люси нахмурилась и взгляд ее стал внимательным и очень серьезным.

— Я должна что-то помнить? Что я должна помнить, Риз?

— Меня зовут не Риз, — тихо и медленно проговариваю я, глядя ей прямо в глаза, в надежде разглядеть там искру узнавания. Ну, уж имя-то она должна вспомнить! — Я Дей. Дей Идрис. Тебе что-нибудь говорит это имя?

— Дей! — воскликнула она, и прижала ладошку к груди. — Сколько лет, сколько зим! Ну, надо же, вау!

— Ты сейчас издеваешься?

— Ты бы видел свое лицо, когда сообщал мне, что ты — Дей Идрис. Слушай, Риз... Или кто ты там. Я определенно тебя не знаю и не знала никогда.

Ну, надо же… Я думал она меня помнит и может быть даже ищет, а она… Как? Почему? Что случилось, она ведь… ей было восемь лет, я вот себя отлично помню в том возрасте…

— Так как же тебя называть? Риз или Дей? И почему ты сразу не сказал настоящее имя?

— Меня под настоящим никто не знает. Это имя… Я думал, как только ты его услышишь, ты все вспомнишь, потому и не говорил его, никому и никогда, но твоя память… Видимо, что-то случилось и ты все забыла. У тебя никогда не было чувства, что ты пытаешься что-то вспомнить и не можешь?

Улыбка немедленно исчезла с ее лица, сменившись на недоверчивый взгляд.

— У всех бывают такие чувства. Это ничего не значит. В моей жизни не было ничего…

— Было, Люси. В твоей жизни было что-то, что ты потеряла и с тех пор ты пытаешься это найти, так?

— Иди на хрен, Риз. Или как там тебя — Дей. Ничего ты не знаешь!

Она вскочила на ноги, отвернулась в нерешительности, может быть, убежать хотела, но вовремя поняла, что тут особенно некуда бежать. Я тоже поднялся, перегораживая ей пусть к выходу, а мысли путаются — мне совершенно непривычно настолько не контролировать ситуацию. Я смотрю на Лусию в полной растерянности, пытаясь осмыслить и понять, как теперь быть дальше, и некое чувство, будто я обманут или предан вертится в голове. Люси отошла на приличное расстояние и уселась прямо на каменистую поверхность грота.

— Не садись на камень, — я хотел было сказать, что тут холодно, а потом подумал, что нечего нам, вообще, тут рассиживаться. — Надо идти. Пока совсем не стемнело, успеем пройти пару миль…

Закинув рюкзак вместе со всем барахлом на здоровое плечо, я, задумавшись, не сразу понял, что девушка и не двигается.

— Люси, нам, правда, надо идти. Знаю, что ты устала, мы лучше пораньше сделаем привал, когда стемнеет, но сейчас, пока светло, нам лучше уходить отсюда.

Она кивнула и, подхватив свои вещи, вышла вслед за мной. Мне срочно надо приводить мысли в порядок и думать что делать дальше. За двенадцать лет я хорошо освоился среди людей и научился контролировать эмоции, хоть по-началу это было очень и очень нелегко. Научился держать под контролем почти все вокруг и, конечно, данная ситуация выбила меня из колеи. Я никак не ожидал, что эта маленькая девушка с космическими глазами окажется той самой дочерью лидера, с которой у нас была связь еще в детстве. Которую я так хорошо чувствовал и понимал, видел все образы, что она посылала мне, пытался разгадать каково это — испытывать радость, горе, эйфорию, что такое смеяться, плакать… чувствовать. Практически от нее я впервые узнал, что значит жить… Я не знал какая она, но оборвав с ней связь тогда, я ощутил пустоту, которую пытался восполнить все это время и не мог. И вот теперь, когда я ее встретил… Мне вдруг стало не по себе…

Я ни минуты не жалел, что сбежал от безупречных, что стал обычным человеком, пусть даже и со способностями, потому что ничто не сравнится с натуральными, а не искусственными чувствами, ощущениями, желаниями. Безупречные давно забыли, что такое боль, печаль, несовершенство, все в их мире удобное, комфортное и… ненастоящее. Я ни за что не променяю прохладу реки, яркость и тепло солнца, шелковистость травы и шершавость песка под голыми ногами… Это нужно ощутить, чтобы понять, я будто жил в пещере, а потом вышел на воздух, прошло двенадцать лет, а я никак не могу привыкнуть и каждый раз испытываю чуть ли не восторг от жизни на земле. Безупречные презрительно называют эту планету Филд (поле), а мне не по душе это название. Я не знаю, как еще можно назвать все, что окружает меня, те, кто спустился сюда, говорят, что они живут на земле, имея в виду, что не в воздухе и не в воде…

До переправы день пути, река широкая, но в одном месте делает поворот и можно перебраться по узкой косе на мелководье. Мы идем уже несколько часов, молчание, что установилось между нами — тягостное, а ведь все уже налаживалось, Лусия почти уже стала доверять мне.

— Не устала? — я и так вижу что устала, но спросил, чтобы только с чего-то начать.

— Ты сказал, что мы будем идти вдоль реки дотемна! — не глядя на меня, ответила девушка. — Так что без разницы, устала я или нет. Надо идти, значит, надо.