Гермиона была слишком занята, чтобы участвовать в разговоре, который был на самом деле реальным позором, так как все трое не предложили ничего дельного.

Обсуждение было приостановлено, когда закончился час. Хотя урок Преображения вновь был интересным, нам было задано трудное эссе. Мы должны были написать двенадцать дюймов [~ 30,5 см] до следующего понедельника, описывая наш «первобытный инстинкт и природные импульсы», указывая время, когда они были сильнее всего. Я не знала ничего, и я не уверена, чем буду руководствоваться, чтобы написать так много слов о себе. Кроме того, оно казалось немного личным домашним заданием. Думаю, я не могу на это жаловаться; я отчаянно хотела стать анимагом, в конце концов.

Обсуждение сразу же вернулось к предстоящему ограблению во время обеда. Рон отмел кучу наших идей, все они были либо слишком слабыми, либо плохо продуманными. К счастью, у нас было еще время после обеда, чтобы поработать над этим, когда мы будем вместе в теплицах на сдвоенном уроке Травологии.

Я знала в ту же секунду, что вошла в двери, что не буду наслаждаться видами растений, что мы будем изучать в этом году. Мой пессимизм, возможно, что-то сделал с чудовищными растениями, сидящими в горшках в дальнем конце комнаты.

Их фиолетовые стебли были как вазы. Корни были толстыми и шарообразными, внешне похожие на воск, в окружности, вероятно, вдвое больше, чем обхват моей талии. Их узкие части были небольшими, примерно толщиной с мое запястье, и каждая поддерживала гигантский цветок, напоминающий увеличенный в размере предмет страсти цветоводов. Наружные лепестки были лилово-белого цвета, разместившиеся, как опахала, под внутренним кольцом маленьких, сливочного оттенка тычинок. В центре, вместо стигмы, находилось отверстие – подобно глотке, - которое было покрыто по краю десятками малиновых, острых, как бритва, зубов.

Они, конечно, не были той вещью, которую я бы выбрала для своего сада, и я не могла сказать, что была в ужасном восторге от идеи ухаживать за одним из них. К счастью, я знала, что смогу рассчитывать на помощь вампиров, так что мое беспокойство было больше за моих друзей, чем за себя.

– Кто-нибудь знает название этого вида? – спросила профессор Спраут. – Ох, да, мистер Долгопупс.

– Малиновое горло, - ответил уверенно Невилл, - или Фиолетовый Обжора, хотя его чаще, как правило, называю Чревоугодие.

– А почему так?

– Потому что он будет пытаться съесть все, что попадется рядом с ним, включая человека.

– Может быть, ты сможешь оставить один в общей гостиной Слизерина, Беллз, - пробормотал Рон себе под нос.

Я улыбнулась. Идея того, чтобы Паркинсон была съедена растением, была на самом деле довольно привлекательной.

Очень заманчиво.

После того, как профессор закончила свою лекцию, и мы приступили к практике, мы продолжили обсуждение предстоящих шалостей.

– Ты могла бы наложить поджигающее заклинание из-под плаща, - предложил Эммет.

– Слишком много последствий, - ответила Гермиона, качая головой.

Я осторожно полезла в рот нашего растения, пока Эдвард держал его открытым, используя мои щипцы, чтобы удалить зубы. Это был процесс, требующий определенного количества деликатности: если это было бы сделано слишком быстро или небрежно, они, вероятно, упали бы вниз по задней поверхности горла на дно живота Обжоры. Остальные студенты были менее осторожны, выполняя свою работу. Он должны были наложить замораживающие чары на свои объекты вместо этого. Они, казалось, опасались, что их чары разрушатся внезапно, позволяя цветам свободно напасть на того, кому не повезет оставить руку внутри.

Согласно Спраут, Обжоры вводят парализующий токсин в кровь своей жертвы, чтобы сделать процесс питания легче. Само вещество, на самом деле, было важным ингредиентом в различных зельях, как правило, связанных с медициной. К счастью, яд был ни болезненным, ни смертоносным, хотя я сомневаюсь, что это же можно было сказать о том, как он вводился.

Наша группа закончила с пятнадцатиминутным запасом времени, и мы уже убирались, когда пронзительный крик внезапно раздался в воздухе. Я искала источник, смотря в ту или иную сторону, пока взгляд, наконец, не остановился на очень бледном и шокированном лице Терри Бута. Мой желудок скрутило от тошноты, когда я поняла, что его левая рука была в крови, в малиновой жидкости, текущей из среднего пальца, который был короче, чем должен быть.

– Что случилось? – закричала Спраут, бросаясь в сторону мальчика.

Однако он не ответил, потому что токсины уже вступили в силу. Он упал на пол, погружаясь в бессознательное состояние.

Профессор извлекла свою волшебную палочку и направила ее на остаток пальца Терри, который сразу же прекратил кровоточить. Затем она прицелилась в виновного людоеда со спокойным выражением лица, когда произносила свое следующее заклинание.

– Извергни.

Растение дернулось, выглядя вдвое больше, когда поток желтой жидкости вышел из его рта на пол. В центр едкой лужи упал отсутствующий, окровавленный кончик пальца. Учительница нагнулась, чтобы поднять это, рассматривая его несколько мгновений, после чего она пожала плечами и выбросила это в мусорное ведро.