Горло сдавили слезы, но Сириус скорее оторвал бы себе руку или ногу, чем позволил заплакать, поэтому, не медля более ни секунды, оттолкнулся и выехал на гладкую ровную дорогу, всем своим существом стремясь к единственному человеку, который у него остался.

К Джеймсу Поттеру.

====== Плохой мальчик ======

...31 июля 1977…

Сириус Блэк

На одной из девчонок была короткая джинсовая юбка и обтягивающая майка. На другой — легкое летнее платьице, под которое то и дело задувал ветер.

Красный кабриолет, на котором они приехали на заправку блестел в свете заходящего солнца, словно большая игрушка, пока его хозяйки крутились у окошка фаст-фуда, грызли соломинки от содовой и хихикали, бросая на юношу у колонки горящие, призывные взгляды.

На заправке тлел теплый летний вечер. Со стороны открытого окошка забегаловки доносились обрывки песни.

Сначала Сириус делал вид, что не замечает их, но время от времени бросал на красоток взгляд из-под упавшей на лицо челки и катал на губах усмешку. Он сидел на боку своего железного хищника, пока тот наслаждался водопоем, постукивал ногой в такт песне и поигрывал ключами.

“I broke a thousand hearts

Before I met you

I’ll break a thousand more baby

Before I am through

I wanna be yours pretty baby

Yours and yours alone

I’m here to tell you honey

That I’m bad to the bone”

Сириус откусил кусок от своего горячего сэндвича и поднял голову, машинально откидывая с лица длинные темные волосы.

Покой у окошка дрогнул.

Блондинка нервно оглянулась на него, когда подружка нашептала ей что-то на ухо.

Сириус беззастенчиво подмигнул ей.

Джекпот.

Она покраснела.

Смущенная блондинка в мини.

То, что ему надо.

Одинокие и длинноногие искательницы приключений на большой дороге. Чего ещё можно желать, когда ты — семнадцатилетний ветер?

“That I’m bad to the bone

B-b-b-b-bad, B-b-b-b-bad,

B-b-b-b-bad, bad to the bone” *

Он оглянулся на колонку, проверить, не заправился ли бак, и снова отвернулся, отстукивая ногой ритм песни, доносящейся из открытых дверей заправочного кафе.

На улице сгустились смородиновые летние сумерки. Дневной зной медленно испарялся из раскаленного асфальта, причудливо смешиваясь с ароматами трав.

В этот вечер на бензиновом водопое собрались самые солидные представители дорожного царства — торговые фуры и грузовики. Покинув свои дома на колесах, вечные странники — крупные, плечистые водители в заляпанных джинсовых комбинезонах и рубашках, столпились у окошка небольшого придорожного кафе, распространяя громкую смесь ругательств и клочковатого смеха. Их голоса, заливистая песня невидимой птички, проливающаяся в бензиновый розовый вечер, аромат дешевой выпечки, диких трав в поле и горячий резины действовали на юношу умиротворяюще.

Сириус скомкал пакет из-под пирожка и метко забросил в мусорный бачок. Девчонки теперь вовсю шептались и толкались, явно решая, кто пойдет знакомиться, но Сириус уже потерял к ним интерес.

Сегодня будет уже целый год, как он сбежал из дому.

Целый год.

И за весь этот год мать ни разу не поинтересовалась им.

Как будто он умер.

Хотя, для нее, наверное, это так и есть.

Нельзя сказать, чтобы Сириус очень скучал по ней, мямле-отцу или идиоту-братцу, который в течении целого года в Хогвартсе шарахался от него, как от прокаженного...

Однако, несмотря на всю горечь, которой пропитались его воспоминания о детстве, он всё же тосковал по старому дому.

Он как будто оставил себя маленького там, в этом жутком, но, черт возьми, родном месте и теперь чувствовал вину и огромное сожаление, что не мог за собой вернуться...

Да и... в конце концов, каким бы взрослым и самостоятельным ты ни был — больно осознавать, что ты не нужен собственной матери.

«... Джеймс выходит из дома и недоверчиво оглядывает темную улицу — наверное, услышал шум мотора. Светло-серый свитер грубой вязки с закатанными рукавами и магловские джинсы. Как всегда в первую минуту очень странно видеть лучшего друга не в длинной школьной мантии. Но вот он привычным жестом взъерошивает волосы, озадаченно хмурится, и — это все тот же Джеймс.

Кажется, он решил, что ему послышалось, и уже разворачивается, чтобы уйти в дом. Сириус соскакивает с мотоцикла. Его все еще сильно пошатывает из-за количества выпитого и пережитого потрясения — удивительно, как он в таком состоянии проделал такое огромное путешествие, и не врезался в какой-нибудь вертолет или водонапорную вышку.

Рывком открыв калитку, он выходит в знакомый сад.

Увидев, кто приехал, Джеймс расплывается в радостной улыбке, спрыгивает с крыльца и бежит к нему навстречу.