К полудню погода разгулялась. Прохладный ветер перестал смывать с рук и лиц жару — она стала прилипать. Ученики, сидящие на трибунах, сняли куртки и подставили лица и плечи остаткам лета.

Мальчики, разгорячившись во время игры, сняли свитера и футболки и довольно щеголяли перед сидящими на трибунах девочками в одних джинсах, довольно поигрывая мускулами и поводя плечами. Джеймс и Сириус, широкоплечие и поджарые человеческие звери купались в женском внимании. Ремус, бледный и худой, сутулился и отворачивался, подставляя трибунам спину, Бенджи, маленький и крепкий, как бочонок, ни капельки не стеснялся лишнего веса, в то время как Питер снять футболку постеснялся, и она вся насквозь пропотела.

Лили отчаянно пыталась сосредоточиться на разновидностях бинтующих чар, но вместо этого нет-нет да поглядывала на то, как теплый солнечный свет вверх-вниз скользит по блестящей от пота спине Джеймса Поттера, и на то, как он с удовольствием подставляет взлохмаченную разгоряченную голову ветру...

Начиненный взрывчатыми чарами квоффл вырвался из рук Гидеона, взорвался, как хлопушка, и команда Джеймса снова выиграла.

Публика, жующая на трибунах тосты и овсяные батончики, захлопала.

— Ты лучше всех, Фабиан! — громко закричала Марлин, сложив ладошки рупором.

Джеймс оглянулся вместе с младшим Пруэттом и, увидев, что Лили на него смотрит, отчаянно замахал рукой.

Лили не ответила и уткнулась в книжку.

Игра возобновилась. Мальчики снова поднялись в воздух.

Явно не желая мириться с ее равнодушием, Джеймс начал дурачиться и красоваться на метле, так что вскоре половина поля теперь смотрела только на него.

В начале новой партии он вдруг крепко схватился руками за древко метлы, вскинул тело вверх ногами и замер, удерживаясь на крепких, подрагивающих от напряжения руках на высоте двадцати футов.

Публика захлопала.

Видимо, Джеймсу было мало того, что Лили вся побелела. Покачнувшись, он упал обратно на метлу, встав на древко ногами, нырнул в глубокую воздушную яму и скользнул по ней вверх, сгибая колени и балансируя на метле, как серфингист на доске.

Лили боялась смотреть на это, но не могла отвести взгляд. В конце-концов она заставила себя снова опустить взгляд в книгу и зажала ладонями уши.

Как будто он знает, что она боится высоты.

Как будто не знает, как она боится за него!

Неужели он просто хочет над ней поиздеваться?

Лили вдруг стало страшно.

Вдруг теперь, когда они вернулись в школу, Джеймсу опять ударит в голову слава величайшего в мире хулигана, и он снова превратится из парня, который нашептывал ей на ухо пьянящие слова под куполом из звезд, в озабоченного и вредного мальчишку?

Или еще хуже — вдруг она тоже влезет в свою «формочку» и будет так же язвить, раздражаться и сердиться, как раньше?

— Ну что, мир, Лили?

Лили подскочила.

Свесившись с метлы вниз головой, Джеймс держался за древко согнутыми в коленях ногами и смотрел на Лили с ласковой усмешкой. Очки сползли ему на лоб.

— Привет, девчонки, — коротко бросил он, взглянув на хихикающих подруг Лили.

— Ты меня напугал, — спокойно молвила Лили, опуская взгляд в книгу.

— Ты меня уже простила, или мне еще полетать? — деловито спросил он, обхватывая себя руками.

— Кажется, твоя команда проигрывает, — холодным и круглым, как камень, голосом проговорила Лили.

— Поцелуй меня, — вдруг сказал Джеймс.

Лили подняла на него взгляд.

— Что?

Он смотрел на нее, сместив губы на сторону в веселой насмешке, и в глазах его плескался тот самый шоколад, в котором Лили утонула тогда, в столовой своего прежнего дома.

— Я хочу, чтобы ты меня поцеловала, — беззаботно пояснил Джеймс.

Лили подавила желание взглянуть на девочек, которые тут же отвернулись от них, дружно склонившись над учебником.

— Зачем тебе целоваться с ненормальной, Джеймс? — скептически спросила она и смела с горячей щеки прядку. — Вдруг ты заразишься?

Джеймс подлетел ближе.

— Я готов рискнуть.

Лили невольно улыбнулась и поскорее сжала губы.

— Поцелуй меня, или я упаду и сломаю себе шею.

— Ты всегда будешь меня шантажировать? — осведомилась она у своей книги.

— Да.

— То есть, у меня нет выхода?

Джеймс потряс головой и сочувственно поджал губы.

Лили взглянула на них и вспомнила, какие они на вкус. Требование немедленного поцелуя загорелось на губах и кончике языка, но она только упрямо пожала плечом и снова сделала вид, что читает.