Смеясь и покачивая головой, Роксана полезла в карман за сигаретами.

— Лили, моя бабка была вейлой, — сказала она, смакуя сухими узкими губами вишневый дым и внимательно глядя Лили в глаза. — Пра-какая-то-бабка. Если я и вейла, то хорошо если на одну восьмую или десятую.

— Но колба...

— Это только волосы! — Роксана дернула костлявыми плечами. — И у меня, и у Люциуса, и у нашей дражайшей матушки. Вот ей, кстати, очень нравится себя убеждать, что она наполовину вейла. Кажется, она ужасно этим гордится.

— Разве это плохо? Я бы, наверное, тоже хотела верить в то, что я наполовину вейла. Разве не здорово верить в то, что ты особенная?

Роксана грустно усмехнулась и спросила:

— Знаешь, как моя особенная бабка сколотила состояние? Она трахалась со всеми за деньги, а в процессе убивала, потому что когда вейлу ебут, она становится типа гарпией, — Малфой стряхнула пепел на пол и выгнула губы в брезгливой усмешке. — А потом жрет своего партнера. Круто, да? Ну как, все еще думаешь, что мне хочется быть на нее похожей?

Лили ещё пару секунд смотрела на Роксану, а затем быстро зажмурилась и неуютно передернула плечами. Роксана рассмеялась. Лили вскинула ладони.

— Нет. Прости, забудем об этом.

— Да всё нормально.

Неожиданно над их головами зазвучал громкий издевательский смех.

Девочки синхронно обернулись.

На верхних трибунах сидела группка слизеринских девочек во главе с Блэйк Забини.

Она сидела выше всех остальных, так что все остальные оказались у ее ног, обтянутых белыми колготками. Ветер чуть шевелил черную юбку на пене из кружев и белоснежную шелковую блузку. Пышные кудри аккуратно покоились на плечах, в ушах и на шее сверкал жемчуг, школьный галстук был завязан бантиком, а на коленях лежала коробочка с вафлями и волшебный журнал.

Казалось, что Блэйк только что сошла с рекламы шоколадных конфет.

По правую руку от неё сидела Хлоя Гринграсс, хорошенькая блондинка, дочь известного композитора, пишущего музыку для ведущих исполнителей волшебного мира. Поговаривали, что Гринграсс произошли на свет из-за того, что какой-то волшебник, живший в одно время с Мерлином, сношался с нимфами — поэтому у них у всех такие прозрачные глаза и красивые волосы. Однако, ни красивые глаза, ни красивые волосы, ни состояние в банке Гринготтс, ни зелья, ни чары не могли избавить бедняжку от россыпи прыщей на красивом личике, которые Хлоя скрывала всеми возможными магловскими средствами. Не считая прыщей, примерзкого характера и любви к каверзным девчачьим пакостям, она была очень даже ничего. На ступеньке чуть ниже щебетали близняшки Паркинсон, одинаково тупые и конфетно-красивые, словно две копии Блэйк, обе в белых колгтках, аккуратных туфельках и с беретиками на завитых волосах.Даже галстуки они завязывали как Блэйк.

По левую руку от Забини красила губы Патриция Стимпсон. Она красила губы лет с четырнадцати, примерно с тех пор как обнаружила у себя сиськи. С тех пор её губы всегда были ярко-красными, а рубашка перестала застегиваться на верхние пуговицы. Её внешний вид был второй причиной, по которым раздувались ноздри Минервы Макгонагалл. Первой были Мародеры. Однако же, критика отскакивала от дочери одного из строителей волшебных экспрессов, как от стенки горох. Парни называли её между собой “девочка с квоффлами”, девчонки обзывали шлюхой, но вообще-то завидовали, потому что она была в свите Блэйк, а туда допускались далеко не все.

Рядом с Патрицией сидела Элизабет Нотт, родная сестра Катона. Бледная и остроносая, с тусклыми рыжими волосами и скучающим выражением на некрасивом личике. На журнал и Блэйк она почти не обращала внимания и читала какую-то книжку.

— Эй, Малфой, сегодня будешь спать в коридоре! — крикнула Блэйк, и девочки, все чем-то неуловимо на нее похожие, зашлись в угодливом хохоте. — Мы тебя больше в Слизерин не пустим, ты нам все маглами провоняешь.

— Вот сучки, — проворчала Роксана, отворачиваясь. — Это что, такой хогвартский стеб?

— Это не из-за тебя, — недовольно отозвалась Лили. — Это из-за меня.

— Не поняла.

— Я магла, Роксана. Мои родители — маглы.

На лице Малфой проступило понимание.

— Ясно.

Она затянулась напоследок, выкинула сигарету, еще немного потерпела, пытаясь уследить за игрой, а потом не выдержала обернулась к хихикающим девушкам.

— Заткнитесь, курицы! — заорала она.

— Чего-о? — тонко протянула Забини, сощурив злобные глазки.

— Ничего-о. Я с удовольствием посплю в коридоре, Забини, а то ты так течешь на Блэка, что своими трусами весь Слизерин провоняла!

Лили выпучила глаза. Слизеринки ошарашенно замолчали.

— Да иди ты... — нерешительно пробормотала Забини, после того, как наморгалась и наглоталась воздуха всласть.

— Куда? — развеселилась Роксана.

Забини переглянулась с подружками. Они все были из воспитанных чистокровных семей и не произносили бранных слов.

Роксана показала слизеринкам крайне неприличный жест, хлопнув себя по плечу и отвернулась.

— Радикально, — заметила Лили после короткой паузы.

Роксана пожала плечами.