Это всё... на самом деле? Всё это?

Муору был нужен кто-то, кто похлопал бы его по плечу и сказал, что всё это всего лишь шутка. Но прожди он хоть до захода солнца, никто не появится.

Его голова кипела, совершенно не в состоянии о чём-либо думать.

Если он пытался подумать спокойно, то приходил к мысли, что такого монстра просто не могло существовать.

Ага, вот именно. Наверно, мне нужно попробовать это раскопать.

Если он раскопает яму, оттуда точно ничто не вылезет. Это была всего лишь галлюцинация, да и только.

Парень подобрал лопату и вогнал её в землю. Однако стоило ему поднять первую кучку почвы... как его рука остановилась, а настрой поутих. Если бы он попытался передать это словами, то сказал бы, что испытывает противоречивые чувства.

Неважно, что здесь похоронено, когда стемнеет, я ничего там внизу не разгляжу.

Сила стала покидать его руки, хватка слабеть, и земля с лопаты скатилась обратно на могилу.

...должен ли я вернуться?

...туда?

Муору услышал скрежет собственных зубов. Пойти назад? Он — каторжник. Это здесь его заключили, приговорили к рабскому труду. Он не сможет покинуть это место. И даже если бы мог, возвращаться ему некуда. Парень прикинул, что полусгнившее, обветшавшее стойло с кроватью было единственным, что могло ему предложить кладбище, но кроме того, куда он, в самом деле, может пойти?

Почему я колеблюсь?

Ну, двигайся...

Его правая нога ощущалась невероятно тяжёлой, но всё же совершила шаг вперёд. Но его башмаки смотрели не на хлев, они указывали на выход с кладбища. И, как только он с трудом заставил себя сделать первый шаг, следующие — дались куда проще.

Муору выкинул уже надоевшую лопату и со всей силы пустился бежать, словно убегал из разрушенного военного лагеря.

Хотя у него не было плана или конечного пункта назначения, и он мог пострадать, парень прогнал из головы все такие мысли, поддался бездумному забытью и начал бежать, бежать, бежать. Он знал лишь, что с каждым шагом он понемногу удаляется от того чудища.

Бег изо всех сил не доставлял ему никакого удовольствия. И, несмотря на густую тьму и ненадёжный лунный свет, юноша почувствовал, что мир словно стал ярче, озарившись солнцем перед ним.

Но вскоре он осознал, что его надежды на побег были лишь иллюзией.

Муору убежал не так далеко, даже не успел покинуть кладбище, когда почувствовал некий ветер, приближающийся сзади. Единственное, что парень мог себе вообразить, — это монстр с гигантской головой, успешно выползший из своей ямы и погнавшийся за ним.

Страх привёл его в чувство, пустив в ход оставшиеся резервы организма, и парень рванул вперёд. Это очень походило на побег травоядного животного от хищника, за тем лишь исключением, что он с самого начала выбился из сил. Хотя специальностью кротов было рытьё ям, для бега нужна была другая выносливость.

Затем, почувствовав, что погоня так или иначе закончится не в его пользу, Муору собрал всю свою отвагу и резко развернулся.

Без всяких сомнений, позади него находилось чёрное существо. Однако оно было раз в десять меньше того, что он похоронил ранее.

Взамен оно интенсивно двигало лапами и махало хвостом, как метёлкой... правая нога Муору сильно дёрнулась и словно попала в огонь.

Существо в спешке пронеслось мимо него, и гравитация резко потянула Муору вниз. Его развернуло, и он, полетев вперёд, рухнул на землю.

— Ухх... чёртова псина!

Муору вытянул руку в попытке сломать шею псу, который в этот момент волок его по земле, держа бедро парня в зубах. Вот только стоило ему коснуться чёрного меха, как мир опять перевернулся. Когда он изучал в армии боевые искусства, одним из уроков у инструктора было, как правильно падать при броске и обойтись без повреждений. Но, поскольку пёс перевернул его, Муору не смог смягчить падение руками и теперь был вынужден жестко поцеловать землю. Когда его нос ударился о грунт, возникла странная, ясная боль. Пытаясь справиться с ней, он стиснул зубы и подумал: Я сейчас проломлю этой псине ногой череп.

— Дефен, стой!

Голос пришёл издалека.

Решительный и серьёзный голос молодой женщины.

Пёс остановился. Он ослабил свои челюсти, и когда клыки вышли из бедра, послышался влажный, чмокающий звук. На поверхности проступила красная жидкость, и спустя несколько секунд из свежепорванных сосудов беспрепятственно хлынула кровь.

Убедившись, что собака стоит на месте и не собирается нападать, Муору осмотрел свою довольно отвратно выглядящую рану. Его конопляные штаны были изорваны, словно бумага, под ними виднелись следы от укуса, утыкавшие ногу. Посмотрев на собаку, он увидел куски плоти, свисающие с её клыков. И поскольку его тело всё ещё было накачено адреналином, парень чувствовал лишь разгорающееся онемение; но он знал, что подобная грязная рана потом точно заболит.