За шесть десятков послевоенных лет многое поменялось в лучшую строну в облике города, и если так будет и впредь есть опасения, что древний купеческий город превратится в нью-столицу.

Р-революционные смуты в столицах российской империи мало коснулись города, а потому вносить проходившие события в графу "благо", или "беда" автор оставляет под вопросом. Непонимание большей частью горожан сути проходящих событий граничило с безразличием:

– Мы-то чего поделать можем?
– вопрошали горожане окружающее пространство во времена бурных отеческих пертурбаций, продолжали рассматривать сны отеческой истории и толковать сонные видения в меру знаний.на этом останавливались.

Безразличие к происходящему в столицах, будь оно каким угодно ужасным, шло на пользу горожанам и помогало выжить в трудные годы отеческой истории:

– Кому нравится шуметь пусть тешатся на здоровье, а мы как-то и в тиши поживём.

Фрагмент второй

С заявлением сверху о "щастье детей страны савецкой" автор готов согласиться:

– Так и есть, после шести безоблачных лет пришла война, коя народу безоблачной не показалась.

Издревле известно: военные забавы единицам приносят "народную память в веках", а прочим остальное и худшее, что содержит война.

Истина о героях и рядовых выясняется позже, когда накал страстей приходит к температуре не выше человеческого тела...

– ... и когда старыми доблестями необходимо закрасить новые промашки. Где набрать средств на материальную память сгинувшим? И надо ли?в мирное время.

С началом войны столицы Европы волновались, но родной город не шумел:

– Чего шуметь-то? Шуми, не шуми проку с того? Немец, знай, прёт, вон уже где! Выживать надо - на какую надобность и радость в будущем времени следовало выживать ответа не давали с объяснением:

– Тёмные мы...
– и жили по инерции.

Любимый город в известные исторические времена познал вкус оккупации, и автор, не покидавший город, о днях оккупации кое-что сохранил в памяти. Или память сама, без участия автора, сохранила оккупационные эпизоды?

По правилам написания биографий в этом месте следует поставить точку с устным добавлением "далее ни хера не помню, мал был" и успокоиться, но ничего не получилось по изложенным ниже причинам.

Биография интересна, когда наполнена пусть и четверть редкими, удивляющими событиями, а ежели прожил в сплошном ординаре и ничего достойного внимания не увидел - остаётся пустить в ход какую ни есть фантазию с невозможностью проверить.

Авторы автобиографических повестей чем-то схожи с сапёрами без миноискателей.

Повесть посвящается трём опорам жития моего:

а) Отцу, давшему жизнь отпрыску, а чтобы отпрыск, явившийся жить в неудачные времена отеческой истории не переселился в мир иной - пошёл служить врагам. Жизнь отроку сохранил, но свою испортил без пребывания в местах исправления заблудшихся савецких граждан:

– Бог миловал...

Половина граждан отечества уверена: "перечень минимальных благ человек божьей милостью" с чем не согласна вторая без особых возражений:

– "На бога надейся, а сам не плошай"

Как происходило падение отца в грех служения врагам и есть основа повести, И не только...

б) матери, коей досталась двойная порция лишений, но с женщин за отеческие катаклизмы спрос нулевой, как и у заместителей больших чинов. Мать не давала подписку на "верное служение Рейху", семейство ограничилось отцовым падением.

в) учителю русской словесности Петру Андреевичу, подарившему знания русского языка в пределах школьной программы с пятого по седьмой классы старой добротной советской школы. Он, мудрый учитель мой, открыл глаза на красоту, силу и величие русского языка да пребудет душа учителя в вечном покое!

г) а тако и другие души, заполнявшие кладовую памяти автора интересными житейскими историями и призывавшие быть милосердным.

Отцовой Душе, впавшей в грех служения врагам, в получении чужого и сомнительного "со святыми упокой" по приговору (всего, как всегда) савецкого народа отказать на срок в тысячу лет и ни минутой меньше. Отсчёт начать с момента сообщения из тарелки-репродуктора о начале войны, то есть, от двадцать второго июня одна тысяча девятьсот сорок первого года двадцатого буйного столетия от "рж. Христова", а иные точки отсчёта (реперы) не впечатляют и будут пропущены. УДО (условно-досрочное освобождение) на лишенных "царствия небесного" небесного" не распространяется.